Игорь Беляев:
«Я рассматриваю любую задачу как проект»

— Дизайном я интересовался всегда, в большей степени графическим, но всю жизнь работал в продажах — менеджером, управленцем — в основном в строительной индустрии. То есть я знал весь рынок строительства и материалов. А в дизайн интерьеров пришёл случайно.

Моему интернет-магазину по тёплым полам понадобился логотип, и когда один из моих знакомых обмолвился, что он дизайнер, я обратился к нему. Он объяснил, что занимается не логотипами, а интерьерами, и они с другом открывают дизайн-студию. Через месяц я поинтересовался, как там их студия, исключительно потому, что думал в их проекты предлагать продукцию моего интернет-магазина. И тут выяснилось, что студия никак, и никак она уже два года. Вот так два творческих человека пытаются организовать компанию. Я подключился к этому вопросу. Мы встретились, я предложил взять на себя всю административно-хозяйственную часть, не залезая в креатив.

Арт-директор Женя Пожарский — креативный персонаж, художник, у него потомственные графики в роду, и он сам все время рисовал. А Леша Свирин отвечал за техническую часть, за реализацию. Сложилась команда: управленец, технарь и креативщик. Мы стартовали в 2009 году. Я работал на двух работах, параллельно у меня было два интернет-магазина и вот ещё дизайн-студия. В какой-то момент студия начала превалировать над всем, и я избавился от работы на окладе. Поначалу это был прямо хардкор, потому что я жил на 30 000 рублей с женой и ребенком, и 18 000 из этой суммы отдавал за аренду офиса.

— Жёстко. Но я безумно верил в эту идею.

Получив до этого неудачный опыт по созданию бизнеса с друзьями, я сразу решил финансовый вопрос. Мы начали с частных интерьеров. Сначала проектов не было вообще, поэтому мы их придумывали. То есть я говорил: «Ребята, берём П-44т, делаем три варианта дизайна, планировки и так далее». Потом всё это я отправлял в рубрику «Концепт» журнала «Идеи вашего дома». Мы начинали публиковаться с абстрактных задач. Потом журналы сами предлагали: «У нас конкурс "Однушка для одного"». И мы делали для них концептуальные истории. Пошли первые заказы. Это не юношеская мечта, но дизайн как индустрия и подход меня всегда интересовал. Я с самого начала следил за тем же Лебедевым.

— Мне очень нравится его подход и практики, которые он даёт. В чём-то я с ним согласен, в чём-то нет, и это совершенно нормально.

В одной из компаний, где я работал, я научился отрисовке кривых и понимаю разницу между растровой и векторной графикой. Заинтересовался Corel, Photoshop. Отрисовывал какие-то нефтяные танкеры просто по приколу. Иногда, когда дизайнеры были загружены, я сам делал рекламные баннеры, которые мне как продажнику требовались быстро. Так я вошёл в мир графического дизайна, а потом уже дизайна интерьеров.

— Первым объектом оказался автоцентр на шоссе Энтузиастов. Была концепция «город в городе». Мы с командой сделали интересную планировку, но заказчик оказался совершенно «не наш». Он был не готов к таким решениям, думал иначе, чем мы, постоянно показывал красивые и дорогие референсы, а при этом отсутствовало финансирование.

— Больше всего, конечно, на мой творческий подход влияет зарубежный опыт. Я много езжу, смотрю и, как архитектор, никогда не выключаю голову. Вот у меня мама — ортодонт, она всегда видит правильный прикус или неправильный. А архитектор всегда сосредоточен на среде, которая его окружает. Он смотрит на детали — потолочек, лампочки. Я не просто так сказал про Тёму Лебедева. Мне очень интересно, как он именно визуально изучает разницу в менталитете.

— Сначала мы делали только интерьеры, потом оказалось, что зачастую интерьер с графикой не дружит. Получаются нестыковки: логотип и брендинг не соответствуют интерьерной задумке. Тогда я принял решение, что в нашей компании должен появиться графический дизайн как направление. Это был первый шаг. Потом я проникся идеей, что мы должны делать не успешный интерьер, а создавать успешное заведение в целом. Этот посыл лёг в основу деятельности компании, и привёл к тому, что я стал размышлять над понятием успешного проекта. Это не только графика, но и работа инженерных систем, качественная реализация, эргономика, интерьер, мебель, управление, SMM, кухня, меню и всё остальное.

Потом мы начали проектировать инженерные системы. А дальше, соответственно, стали генподрядчиком. Ко мне как партнёр присоединился Олег Раевский и возглавил Finoarte construction. Он строит рестораны в Москве с 1997 года. У него богатейший опыт.

Я сразу определил направления, в которых будет развиваться компания. Finoarte construction — строительное направление, генподрядное, Finoarte design — графический дизайн и архитектура, Finoarte consulting — управление, технологические проекты, кухонная логистика, кухонный концепт, разработка меню, всё, что связано с консалтинговой историей, маркетинговый блок, Finoarte kraft — реализация мебели, индивидуальных изделий и вообще в принципе промдизайн. Я хочу, чтобы дизайн by Finoarte был таким же крутым, как Porsche Design. Это может быть что угодно: линии мебели, лавки и так далее. И, соответственно, Finoarte event — мероприятия.

Я рассматриваю любую задачу как проект. Я широко смотрю на задачи, и все мои партнёры такие же. Им неинтересно просто сделать то, ради чего их позвали, они готовы дать клиенту больше ценности: получить 100 рублей, а выполнить на 105. Надо не бояться предлагать, и всё. Что-то заходит, что-то нет, но это и есть комплексный подход. И он не в том, что мы и швец, и жнец, и на дуде игрец, а в том, что я могу собрать команду под задачу и взять ответственность на себя как генподрядчик комплексных решений и управлять процессами. Я готов брать и нести эту ответственность.

— Да. И мы можем интегрировать людей заказчика. Он скажет: «Всё хорошо, ребята, но маркетингом будет заниматься мой человек». Мы ответим: «Хорошо, это твоя зона ответственности, мы вместе идём к этой задаче». Мы интегрируемся к дизайнерам как строительная компания. И наш регламент, понимание стройки и функционала дизайнера импонируют клиентам. Я прекрасно знаю весь процесс строительства, зоны ответственности, зону ограничения интересов — где я могу дизайнеру сказать, что он должен делать, а что нет, а где не имею права лезть.

— Скажу честно, такого еще не было. Все направления, весь функционал прирастали постепенно. Хотя потенциальные проекты имеются. Мы делали один проект в Казахстане в формате black edition, как тестовый. Там именно комплексные условия — «от и до». Потому что если берешь на себя обязательства по достижению ключевых показателей, то должен руководить всем. Ты можешь сделать суперклассный проект интерьера, суперклассный брендинг, но всё развалится на уровне общения официантов с гостями, функционала кухни или неправильной комбинаторики меню. А у нас есть люди с огромным опытом для любого проекта, мы можем закрыть любую задачу.

— Сейчас, наоборот, добиваюсь автоматизации. Но могу сказать железно: фокус внимания не должен уходить с бизнеса. Как только он смещается, всё начинает идти не так, как задумано, и сложно возвращаться, чтобы это исправить. У меня была такая проблема: я собрал сотрудников, реорганизовал функционал и отошёл, посчитав, что всё само заработает. Я убрал фокус внимания, и тогда часть проектов понесла серьёзные потери.

— Да, а ещё я идейный вдохновитель. Стараюсь раз в неделю посещать какие-то мероприятия, не связанные с работой. Например, конференции «Мир глазами роботов» и «Диджитал-видео и его будущее». Это дало мне инсайт про трёхсекундные ролики. Я пытаюсь построить видео, отснять их по сценариям, а оказывается, люди даже трёхсекундные не могут досмотреть до конца. Надо брать и фигачить видео как считаешь нужным. На телевидении может, и нужно ещё что-то более профессиональное, а в диджитал подойдет любое. И всё, это поменяло моё отношение.

— В большей степени я, по крайней мере на первых встречах. Тут тоже проблема: заказчики хотят, чтобы именно я с ними работал, хотят меня видеть на всех совещаниях и стройках, все решения писать мне, получать ответы именно от меня. Я отучаю потихоньку: сразу говорю, кто и за что отвечает, объясняю, почему. При этом я всегда вижу, что происходит по нашим проектам в рабочих группах в WhatsApp или Telegram. Мы под каждый проект создаём такую группу. Я вижу процесс разработки, смотрю все чертежи и визуализации. Если попадается что-то критичное, соответственно, об этом пишу-говорю. У меня есть ГАП, отвечающий за визуальную часть. То есть мой инструмент — ГАП, арт-директор. Инструмент арт-директора — дизайнер, а дизайнера — Photoshop.

— Мы долго думали, как можем обеспечить гарантии. Понятно, что консолидация усилий профессионалов на объекте — это залог успеха, но что ещё можно сделать? Сейчас мы разрабатываем уникальное предложение. Нередко люди приходят и говорят: «У нас на ресторан есть 10 млн рублей». Но мы понимаем, что для успешного проекта надо увеличить бюджет в три раза. Тогда мы заявляем, что готовы рисковать этими 20 млн со своей стороны.

— Да, и готовы брать за это ответственность по договору.

— Люблю работать с ПВХ на полу. И могу сказать, что в своё время мы ввели его в ресторанный сегмент. Этот материал я узнал, когда начал проектировать офисы: не совсем линолеум — он плитками такими, плашками, укладывается на выровненное основание. В Голландии есть огромное производство, я был у них на заводе, и китайцы делают очень хорошо. Визуально не отличить от дерева. При этом он толщиной 3 мм, не даёт нагрузку на плиту, под него не надо дополнительного основания, никаких мокрых работ. У тебя выровненный наливной пол, можно даже сухой стяжкой сделать, сверху фиксатор. И в случае, если одна плашка повредилась, её снимаешь и заменяешь на другую, всё. Линолеум надо вырезать полностью, а здесь производишь локальный ремонт. Причём у него низкая стираемость, он не впитывает влагу и проходит по всем классам горючестойкости. Дизайнов просто море. Печать HD, вообще не отличить от текстуры дерева — полимерный слой создаёт рельеф сверху. Мы такой ПВХ использовали в нескольких проектах, первый был I Like Bar на Шухова, и народ просто не мог понять, что это такое.

А так — штукатурки, коммерческие обои люблю, но редко использую. Так сложилось, что у меня в основном над проектами работают люди архитектурного склада, они очень мало внимания уделяют декору. Я это понял несколько лет назад и перестал совмещать декор и дизайн. Теперь есть дизайнер проекта и есть декоратор. Архитектор-дизайнер создаёт концепцию и общее настроение объёма, потом я привожу декоратора. У меня есть проекты, над которыми работал декоратор из театральной сферы, потому что они умеют делать быстро, эффектно, красиво и дёшево. Что такое театральная декорация? Она должна быть wow, а стоить не wow. Это как раз та задача, которая решается в ресторане.

Только сейчас профессия декоратора стала выделяться в отдельную касту. Я уже несколько лет назад делал с ними проекты в таком ключе, так как понял, что декорирование — отдельный процесс. Что касается работы с материалами, то дизайнеры и архитекторы работают с объёмами, а уже потом идёт сборка — ткани и всё остальное. Вообще я считаю, что все материалы прикольные. Скажи мне сделать бар из одного кирпича — сделаем, будет круто. Как мы это сделаем — не знаю, но задача звучит интересно.

— Ну да. Вот у тебя есть что-то серенькое: штукатурка, обои, просто покраска, — и оно не мешает общей концепции. Что мне нравится в коммерции и чем она отличается от частных интерьеров? В частном интерьере всё, на мой взгляд, гипертрофировано и утрировано. Стены перекрашивают по шесть раз, потому что никакой трещинки или выбоинки быть не должно. Слишком заморочено. Были кейсы, когда мы проектировали планировку так, чтобы плитка была без подрезов. То есть мы стены двигали под материал. Выбирали коллекцию плитки, а потом делали неправильной геометрии санузел — не квадратный, не прямоугольный, а с искажённой геометрией, — так, чтобы плитка садилась без подрезов с учётом швов, слоя гипсокартона и так далее. Мы решаем и такие задачи, но в целом, чем опытней становишься, тем больше двигаешься в сторону упрощения.

— Работали, интересна как дополнительный элемент, но применяем очень редко. Мне нравится крупноформатная, 10х10 и металлическая мозаика. У Porcelanosa есть интересные мозаики с деревом, металлом, полированным алюминием. Но вот классические панно с конкретными образами не очень люблю — надоест через полгода.

— Зависит от проекта. Если это ресторан, то от процессов, которые там происходят: как люди едят, что, где, с какой скоростью, как долго они должны просидеть. Приведу пример. Когда мы делали Too Much на Малом Гнездниковском, дизайнер крутил несколько планировок: барная стойка ломаная, прямая, П-образная, круглая. Чего только не было! Потом я пришёл и сказал: «А давай сделаем проект вообще без барной стойки? Пусть бармен отдаёт пиво сразу в зал. Это будет показывать открытость всего персонала. Мы уберем эту "стену"». Обсудили всё с заказчиком, он сказал: «О, круто, я вообще хочу барменов нанять с театральным образованием, чтобы они ещё задвигали в зал какие-то дискуссионные темы». Вопрос: имеет это отношение к свету, к материалам? Имеет. Имеет это отношение к решению задачи дизайна проекта? Имеет. Потому что мы сажаем эргономику, а дальше уже визуальное оформление.

Я считаю так: хороший дизайн заметен, отличный дизайн незаметен. Был период, когда мы делали хороший дизайн: первый I Like Bar, первый I Like Wine. Была насыщенность деталями, wow-эффекты, селфи-пойнты, всё-всё-всё. Стенка из мебели — отлично, пианино вверх ногами — отлично. Всё, что только можно, лишь бы получить wow. Сработало. Но я переболел этой историей и ушёл в интерьеры, где дизайн является средой, в которой людям просто комфортно. Он не мешает, а дополняет.

Например, у нас задача — собрать референсы по «Чайхоне». Я говорю: «Ребята, мы должны увести «Чайхону» от того, к чему все в ней привыкли». Делаем подборки. Это могут быть картинки откуда угодно, хоть из компьютерных игр, но они показывают единое смысловое направление проекта. Важна новизна. Нам неинтересно делать очередную копию «Чайхоны», которых существует уже 500 000 штук.

Концепция рождается из многих-многих вещей, так что нельзя сказать, идёт она от материалов или от картинок. Она идёт от задачи и гораздо многослойнее, чем то, к чему все привыкли в дизайне.

Как-то Сбербанк предлагал сделать новый проект. Но они прислали релиз, где расписано, на какую стену и что нужно повесить, что покрасить, какая мебель должна быть. Это не про дизайн. И я не хочу на это тратить свою жизнь и жизни ребят, которые приходят и живут и болеют профессией. Я не хочу, чтобы мы расставляли мебель по шаблонному брифу, мы деньги на другом заработаем.

— Стараемся. Если мы подписали контракт, то подход к работе не меняется вне зависимости от объёма заказа и уровня заказчика, будь то кофе-пойнт в Люберцах, или ресторан в гостинице Ritz Carlton в Москве. И могу сказать, что мы сдаём клиентам такой презентационный альбом, какой не делает ни одна московская компания.

— Когда стоит какая-то нетривиальная задача, которая ведет тебя туда, где ты ещё не был. Скажем, кейс проектирования полицейского участка. Пришлось изучить нормы, понять, какое должно быть помещение для хранения улик — квадратура, материал стен. Всегда интересно что-то новое и сложное.

Горжусь сложнейшей работой над терминалом А Внуково. Таких требований к архитектурным решениям, к разделу АР мы не получали ни на одном проекте. Это объект повышенной сложности, очень требовательный заказчик, серьёзная команда. Прямо такой «белый кит», которого мы тянем все вместе.

— Для меня дизайн — создание нового. Дизайнер интерьера сейчас, особенно в коммерции — инженер пространства. Он должен мыслить не в одной плоскости, а в категориях создания универсальных вещей. Через десять-двадцать лет мы будем проектировать полностью в VR-пространстве. Придётся продумывать не только визуальную составляющую, но и взаимодействие, интерактив со всеми предметами. Это слияние геймдизайна, дизайна интерьеров и всего остального. Геймдизайн меня сильно вдохновляет потому, что очень круто мыслить на таком уровне и делать пространство, в котором интересно передвигаться, бегать, стрелять. Для меня дизайн — комплексное решение самых разных задач клиента.

Диджитал — это тоже дизайн. Может существовать успешный ресторан без хорошего брендинга? Не может. Может существовать хороший брендинг или хороший дизайн интерьера без хорошей диджитал-наполненности? Нет. Как только мы начинаем в этом копать, всё сразу складывается. Дизайнер должен мыслить категориями создания среды. Создание среды — как городской, так и внутренней, — это и есть дизайн. Среда включает в себя всё, вплоть до запахов. Аромадизайн — тоже составляющая дизайна интерьера.

— На мой взгляд, дизайн — это цели, стоимость и сроки, а искусство — такая хаотичная закорючка. Можно ли назвать здания Захи Хадид предметом искусства? Не знаю. Это дизайн, сделанный в срок и за деньги.

Если честно, я не лезу в такие сферы. Считаю, что всё очень субъективно. Как с квадратом Малевича — фишка-то не в квадрате, а в том, что он первым заявил — произведением искусства может быть не оно само, а концепция.

— Да. До Малевича такого не существовало. Сейчас можно прибить яйца к полу — и ты художник, это твой манифест, акт искусства, неважно, как он оценивается и выглядит. До «Чёрного квадрата» этого не было.

Я всегда спрашиваю на собеседовании у дизайнеров, какой проект они хотели бы сделать. И у всех в голове что-то гигантское, никто не говорит: «Я сделаю из подручных материалов предмет, который будет стоить копейки, станет доступен всем, и это будет супернезаменимая вещь». Нет, все пытаются создать себе памятник. Мне кажется, это не про искусство и не про дизайн. Дизайн становится искусством тогда, когда находишь свою струю, стиль, почерк, идею. Когда идея видна, проект даже выглядит по-другому, будь то графический дизайн или дизайн интерьера. Он получается собранным, понятным, заходит всем.

— Есть русский контекст, а есть европейский. Русский контекст должен учитывать нашу специфику. Архитекторы и дизайнеры должны понимать и культурно-исторический аспект, и людей, которые здесь живут, и многонациональность нашей страны, и тех, для кого они делают проект. Я всегда очень осторожно захожу к задачникам, всегда их предупреждаю: «Ребята, мы в компании очень по-европейски мыслим, вы нас можете не понять». Они говорят: «Нет, мы видим ваши работы, мы понимаем». И когда мы делаем для Европы, вообще всё круто: «О, супер, нам нравится», а вот когда в России — начинается история.

— В большей степени люблю неоготику, готику в классическом понимании, пламенеющую готику. Для меня эти формы понятны, я их видел много раз и в реальности, и в компьютерных играх. Мне нравится камерность и монументальность соборов. Я давно мечтаю сделать в проекте купол. Я с этим так ношусь, что меня уже подкалывают, как Бернаскони с матрёшкой.

— Я считаю, что главное в дизайне интерьеров — вообще отстаивать свою профессию. Остальное вторично: договоры, функциональность дизайна... Всё сообщество должно показывать конечным клиентам, что нас — архитекторов, дизайнеров — надо уважать, что мы не даём права лезть в нашу работу. Я это выстраиваю в том числе на юридическом уровне. Тот, кто это не понимает — не мой клиент, мы жмём руки и расстаемся до того, как подписываем договор. Я говорю: «Здесь главный я. С того момента, как поставили подписи, как я скажу — так и будет, хотя я готов к вам прислушиваться». Когда клиент это принимает, получается хороший результат.

— Чтобы ответить на этот вопрос, я и начал писать «Менеджмент, дизайн и зомби». Я как управленец, который попал в этот бизнес, достиг в нём успеха и достигнет еще гораздо большего, понял, в чём просад у многих. Люди умеют работать с дизайнером, но они не умеют работать в прямом смысле. После подписания контракта ты должен вджобывать. И вджобывать как управленец, как единица. Все начинают говорить, что типа есть специфика бизнеса. Нет, её нет. Есть особенности области, но специфичности нет. Как только вводишь в бизнес-процесс специфичность, начинаешь создавать структуру отмазок: «Это не сделано, потому что специфично. Бухгалтерию не можем привести в порядок, потому что это специфично». Блин, нет. НДС — он везде НДС, как ни крути. Да, и налоги ты должен платить, и людей принимать, и договоры составлять грамотно. Дизайнер должен или сам быть менеджером или делегировать эти функции. Но забывать о них нельзя.

Сейчас в мире изменяется подход к обучению. Правильно говорит директор Amazon: в следующие 30 лет всё измениться, так как столько, сколько знает компьютер, ни один человек уже не может знать. Система обучения должна перестраиваться. Вместо получения знаний — приобретение навыков командной работы, достижения результатов, веры в себя и команду, в свои силы, креатив. Потихоньку уйдут академические науки. Конечно, останутся математики, физики, изобретатели, но в целом подход изменится.

Подход к дизайну тоже меняется. Мне не надо знать 50 000 стилей дизайна, чтобы решать задачу в конкретном контексте. Это не подразумевается. Я могу информацию поднять в интернете за пять секунд. Важно уметь работать навыками. Многие начинают отставать и своей академичностью создают кокон вокруг себя. Мне очень заходит Карим Рашид, его подход, потому что он абсолютно открыт, всё время двигается, не стоит на месте. То, что он говорит, многие в дизайн-среде просто не слышат. Они привыкли к его эпатажу, а он говорит как раз о том, что надо мыслить шире, не бояться, принимать новинки, взаимодействовать со средой, с миром, с жизнью. Вот мне 37 лет. Я читал эссе по поводу того, что будет через 20 лет: импланты, как в игре Deus Ex, железные руки. И подумал, что нет проблем вставить пару железяк, чтобы улучшить что-то в себе, я это принимаю на уровне идеи уже сейчас. Может быть, дело в моей любви к фэнтези, фантастике, заглядыванию вперёд.

— Учиться надо всегда, естественно, не только дизайнеру, но и в принципе любому профессионалу, который хочет чего-то достичь. Я знаю многих, чьи амбиции ограничились дизайном мебельных композиций на Нахимовском. В моей компании такие люди не задерживаются.

Знаешь, я стараюсь учиться в других сферах. Мне уже неинтересно ходить на лекции по свету или ещё чему-то, потому что я часто знаю больше, чем лектор. Думаю, что с удовольствием бы поработал в коллаборации с каким-то знаменитым на весь мир архитектором в любом европейском проекте. Вот там есть чему поучиться. Как и в консалтинговых компаниях, которые занимаются управлением проектов. Это как раз то, к чему Finoarte идёт, то, чем он будет в Дубае, в Лондоне и других странах, где мы планируем работать именно как main-consultor. То есть мы уже будем не про дизайн, а про всё. Этот опыт интересен.

Если говорить про дизайнеров, тут не знаю. Кому-то интересно уехать на Байкал и месяц рисовать пейзажи. Это тоже экспириенс и вдохновение, если проекты построены на колористических сборках натуральных оттенков. Можно там найти вдохновение на год. А кому-то интересно побывать во всех современных музеях.

— Мне очень нравится Vox, I.D. Ещё то, что делают сестры Сундуковы — не все их проекты, но многие. Я вообще искренне радуюсь успеху коллег. И считаю, что работы хватит на всех — время конкуренции ушло, пришло время коллаборации.

— Абсолютно верно, и в частных интерьерах, и в коммерческих. Любая работа с людьми идёт на уровне психологии. Если оказываешь услуги людям, ты должен быть психологом. Надо развивать в себе навыки, понимать психотипы. Важно быть психологом и со своими сотрудниками — понимать мотивацию профессионалов различного уровня. Это мастхэв. Я считаю, идеальный вариант — когда есть психолог-консультант, который помогает разбирать конкретные кейсы.

— Это не просто важно, а часть ТЗ. Если ты этого не выяснил, значит, ты плохой дизайнер и делаешь что-то абстрактное, никому не нужное. Памятник себе строишь, но не решаешь конечную задачу.

— Конечно, проект. И ругаюсь из-за этого с заказчиками, и борюсь, и пытаюсь ломать голову. Но бывают проекты, которые заказчик делает для себя, скажем, ресторан, чтобы с друзьями посидеть, а не заработать деньги. Значит, надо узнать, что ему нравится, и сделать так, как ему нравится. Но если стоит задача сделать современный интерьер, то нельзя прогибаться под хотелки заказчика.

— Очень жёстко. Меня многие за это не любят. Конечно, мои партнёры умеют вовремя подключиться и смягчить общение, но иногда всё серьёзно. Я крайне ревностно отношусь к тому, что заказчики позволяют себе лезть в нашу работу. Они могут сказать мне, что им надо сделать, но не имеют права говорить, как это делать. Для меня это как попытка навязать хирургу видение того, как он должен сделать операцию.

Есть проблема, «болячка»: пустое помещение с раздолбанными потолками, стенами и окнами, до вас здесь не выжило пять заведений. Вы приходите с шестым, и мы решаем эту задачу. Не надо лезть в мои компетенции. Ваша задача как заказчика — выдать четкое ТЗ. Если в нём есть какие-то пробелы, их надо закрыть. Если не сформирован образ целевого потребителя, значит, надо его сформировать. Часто проблема заказчика в том, что он неправильно рисует портрет своего потребителя. Делаешь пивняк в Чертаново, а заказчик в голове представляет: «У меня все будут во фраках, суперобеспеченные, а дамы — в вечерних платьях». На самом там пузатые мужики будут пить пиво с друзьями. Именно с этого и начинается ресторан — не с названия, не с брендинга и даже не с кухни. Хотя она может быть как идея. Нужно видеть целевой портрет того, для кого ты это делаешь.

То же самое в офисах. Многие думают, что делают их для себя, чтобы кому-то похвастаться. Нет, офис — это решение бизнес-задачи. Надо показать, что за 20 лет компания выросла, стала суперсовременной, но при этом чтит традиции — делай офис исходя из этого. Подбирайте мебели не по принципу «нравится — не нравится», а по функциональности. Если человек сидит в бухгалтерии по 8-12 часов в день, то у него должен быть лучший по эргономическим показателям стул, чем у топ-менеджера, который разъезжает по встречам, каждую неделю в командировке, а в офисе проводит только два часа. У него как раз стул может быть любой.

Важен контекст. Если задача — пустить пыль в глаза, нет вопросов. Пространство — это отражение того, что в нём должно происходить.

— Да. Знаешь, у меня был интересный заказчик, который прошёл несколько стадий ментального роста именно через интерьер. Сначала была китчевая квартира а-ля современность, перемешанная с чем-то, потом — жёсткий минимализм, затем классика. Классический интерьер дисциплинирует. Невозможно там разбросать носки или устроить бардак.

Ментальные изменения заказчика через интерьер, или интерьер как отражение его ментальных изменений, — история, за которой интересно наблюдать. В какой-то степени дизайнер может повлиять, подвинуть человека на следующую ступеньку, если не побоится. Иногда дизайнер понимает: заказчик уже на том уровне, что через полгода у него будет next step, и всё, что он сейчас хочет сделать в интерьере, станет не актуально. Это с опытом приходит.

Здесь играет роль и уровень дизайнера, и его уверенность. Опять же, важен контекст и психология цвета и формы. Активные линии вводят в агрессивное состояние. Зачем активным людям в интерьере делать яркую графику, акценты? Дизайнер должен всему этому уделять внимание.

Кейсы бывают разные. Кто-то приходит с запросом на дизайн квартиры под сдачу, а по факту рассказывает про квартиру под себя. Но если надо сдать квартиру, делайте стандартный вариант, который понравится 98% людей.

— Постоянно. Все с этим сталкиваются. Бороться, бороться и ещё раз бороться.

— Да. Представь повара, который варит суп. Дизайн интерьера, дизайн-проект — это твой «суп», ты отвечаешь за его вкус и должен подать так, чтобы всем понравилось. Подходит заказчик и говорит: «Слушай, давай мы сюда что-нибудь закинем? Мне нравится вот эта красненькая приправа». Потом подходит жена заказчика: «А мне зелёненькая нравится». Потом подходит друг заказчика, говорит: «А в моём супе ещё майонез есть». Бахает туда майонез. Все потихоньку что-то подкидывают. Потом, конечно, суп получается невкусный и начинаются претензии. Как только в «суп» дизайнера кто-то что-то кинул, он имеет моральное и юридическое право сказать: «Ребята, за этот суп я больше не отвечаю. Я доварю его, подам в тарелке, а какой он будет на вкус — это вообще не ко мне, потому что вы в мой суп уже накидали какой-то хрени».

Другое дело — когда дизайнер не слышит клиента. Если он действительно чего-то хочет, ты должен подумать, как внедрить желаемое, и не имеешь права сказать нет. «Я хочу, чтобы у меня был аквариум с рыбками в ресторане. Куда, как — думайте сами. Должны быть рыбки, должна быть вода. Будут приходить дети: «Ой, рыбки»». А ты не любишь аквариумы, например, потому что в детстве он лопнул и окатил тебя холодной водой, ты испугался. Надо прислушиваться, надо обсуждать. И если в ТЗ стоит «сделать долбаный аквариум», включи профессионализм. Сделай это круто и услышь заказчика.

— Часто переделываем за ними проекты. Когда я узнаю, сколько они стоят, даже обидно становится, что заказчик отдал деньги и встрял в эту историю. Столько раз видел, что выбирают не нас по разным причинам... А потом возвращаются к нам: у первых дизайнеров срок полгода, а у нас — две недели на ту же самую задачу, и мы её решаем в разы лучше.

Когда на стройку приходит специалист, который не только умеет орать, а понимает весь строительный процесс, все нюансы, негатив исчезает. Достаточно пяти минут общения, чтобы уйти от напряжённости в нормальное русло.

— Да, и иногда проецирует своё отношение на следующего дизайнера. Но нельзя прекратить пользоваться такси, когда один таксист плохо довёз. Нельзя судить по 2% неквалифицированных дизайнеров о всей дизайнерской среде.

В этом плане мне нравится Голландия: любой коммерческий проект должен быть сделан аккредитованным дизайнером с дипломом. Ценность профессии там неоспорима, и мне хочется, чтобы у нас было так же. Хочу запретить бездарям рисовать баннеры для городских мероприятий, запретить шрифты в обводке на законодательном уровне, все вещи, создающие акустический, визуальный, графический, интерьерный мусор, — такие вещи надо вычищать, и тогда всё станет лучше. Частично в этом — глобальная миссия, которую я на себя возлагаю: отстаиваю нашу профессию, наши решения, наши компетенции перед заказчиком.

— Неправильно спланированный бюджет. 95% ресторанных проектов закрывается из-за того, что люди тупо не могут правильно посчитать деньги, прежде чем в принципе заходить в этот бизнес. Блин, ребята, ну почему? Зачем спешить? Знаешь, я пришёл к тому, что один-два дня ничего не изменят. В спешке люди принимают плохие решения, с которыми потом живут годами. Они поторопились — чтобы что? Не платить 70 000 рублей за квартиру, которую снимают, и быстрее переехать? Успеть в арендные каникулы? Они проигрывают больше.

Желание «здесь, сейчас и сразу», а не игра вдолгую — тоже одна из ошибок. У нас нестабильный рынок. Все делают супербыстрые, недолгосрочные, недальновидные шаги. На мой взгляд, от этого надо уходить. Надо нанимать профессионалов и им доверять. Я сам иногда ошибаюсь, нанимая людей, но ничего страшного.

— Нет. Так было все эти годы, но теперь я решил работать 24/6.

— По-разному. Зависит от настроения. Для меня отдых — что-то поделать, даже по работе, но в спокойном режиме. Отдых — это когда я делаю то, что хочу, а не что обязан. Я стал планировать просмотр фильмов, когда понял, что за последние годы отсматриваю кучу какого-то шлака, блокбастеры типа «Мстителей». Я люблю героев Marvel, но понял, что хочется чего-то большего, и составил себе план: оскароносцы в категории «Лучший фильм», начиная с 1929 года, и победителей Каннского фестиваля в обратную сторону — с самого последнего. Где-то в середине мои списки пересекутся. Люблю аниме и наше кино. Я ему мало уделял внимания, а у здесь много интересных артхаусных проектов.

Отдых с любимыми, с друзьями, в одиночестве — стараюсь, чтобы было разнообразно. Иногда я надеваю VR-шлем, включаю «Обитель зла» и погружаюсь атмосферу хоррора.

Например, на этих выходных у меня был список: дочитать пару глав книги, посмотреть пару фильмов, сходить туда-то, сделать то-то и распланировать неделю, у меня это практически всегда выпадает на воскресенье. В понедельник в 10 утра я прихожу уже заряженный, у меня всё по полочкам, собираю людей, мы отсматриваем финансовые планы, планируем деятельность.