проекты
29/11
Петербургская cтрогость
в Казани
Если вы ищете чистое, классическое, палладианское решение пространства, выстроенное на идеальной гармонии пропорций — вам в Санкт-Петербург, к архитектору Кириллу Яковлеву. Как удалось ему, живущему в XXI веке, где каноны красоты забывают в ущерб скорости и функции, создать проект, в котором современность и традиции сочетаются в деликатных и изящных декоративных образах и элементах? Читайте эту публикацию, чтобы узнать, как был создан удивительный интерьер храма св. Александра Невского в Казани от идеи архитектора, до воплощения в материале.
2023
Архитектор-реставратор, основатель и руководитель архитектурного бюро Тектоника (Санкт-Петербург). В основе его творческого кредо лежит крепкая связь с академической традицией в соединении с современными конструктивными решениями, технологиями и материалами. В контексте нашего рассказа невозможно не перечислить основные регалии Кирилла Владимировича:
Кирилл Яковлев
— Профессор Международной академии архитектуры в Москве (МААМ);
— Советник Российской академии архитектуры и строительных наук (РААСН);
— Доцент Санкт-Петербургской государственной художественно-промышленной академии имени А.Л. Штиглица;
— Заместитель председателя Совета по церковной архитектуре СПб СА;
— Член правления Санкт-Петербургского Союза архитекторов;
— Член Союза архитекторов России;
— Член Совета общероссийской общественной организации САР по храмовому зодчеству;
— Член Епархиальной комиссии по архитектурно-художественным вопросам Санкт-Петербургской Епархии.
— Советник Российской академии архитектуры и строительных наук (РААСН);
— Доцент Санкт-Петербургской государственной художественно-промышленной академии имени А.Л. Штиглица;
— Заместитель председателя Совета по церковной архитектуре СПб СА;
— Член правления Санкт-Петербургского Союза архитекторов;
— Член Союза архитекторов России;
— Член Совета общероссийской общественной организации САР по храмовому зодчеству;
— Член Епархиальной комиссии по архитектурно-художественным вопросам Санкт-Петербургской Епархии.
Открытие храма Александра Невского в районе Азино на улице академика Сахарова в Казани было приурочено к 800-летию со дня рождения святого. Проект внутреннего убранства верхней церкви разработан архитектурной мастерской «Тектоника» (Санкт-Петербург) под руководством архитектора Кирилла Яковлева.
Проект особенно интересен тем, что весь интерьер продуман архитектором и до финальной стадии воплощен под его авторским надзором. Всестороннее внимание уделено декоративной части. Интерьер пронизан духом классического Петербурга: мрамор, терраццо, альфрейная роспись.
Автор интерьера, с одной стороны, следовал лучшим историческим канонам церковного храмоздания, а с другой — применил целый ряд современных материалов и решений. Расскажем обо всем в подробностях и по порядку.
Проект особенно интересен тем, что весь интерьер продуман архитектором и до финальной стадии воплощен под его авторским надзором. Всестороннее внимание уделено декоративной части. Интерьер пронизан духом классического Петербурга: мрамор, терраццо, альфрейная роспись.
Автор интерьера, с одной стороны, следовал лучшим историческим канонам церковного храмоздания, а с другой — применил целый ряд современных материалов и решений. Расскажем обо всем в подробностях и по порядку.
Когда в 2019 году двухэтажный храм был достроен, закончен внешний объем, завершены фасадные работы, интерьерного решения еще не было. По рекомендации председателя Санкт-Петербургской Епархиальной комиссии по архитектурно-художественным вопросам архимандрита Александра (Федорова) настоятель и ктитор храма обратились в архитектурную мастерскую «Тектоника» с просьбой оформить это пространство в духе классической петербургской архитектуры. Выбор такого визуального решения символичен: Александр Невский является святым покровителем Петербурга, поэтому создатели храма хотели, чтобы оформление внутреннего убранства зримо рассказывало об этой взаимосвязи. Работа над интерьером длилась практически четыре года: с декабря 2018 по январь 2023 года.
Светлый храм с воинским характером
Главный заказчик проекта — попечитель храма — высказал пожелание оформить интерьер в петербургском стиле. Сделать его простым, полным ощущения не роскоши, а света. Чтобы любой входящий в храм человек, верующий или любопытствующий, чувствовал себя там хорошо.
Приступив к работе над эскизом, архитектор, в свою очередь, задумался над тем, что храм посвящен святому воину. Нужно было как-то выразить эти смыслы на языке архитектуры и дизайна. Естественным образом пришла аналогия с эпохой ампира, когда в архитектуре были распространены воинские атрибуты и символы в виде так называемых воинских арматур. Они довольно-таки часто изображались на триумфальных арках и в интерьерах. В эпоху Павла I везде использовали эти атрибуты, например в Инженерном замке и Павловском дворце.
Приступив к работе над эскизом, архитектор, в свою очередь, задумался над тем, что храм посвящен святому воину. Нужно было как-то выразить эти смыслы на языке архитектуры и дизайна. Естественным образом пришла аналогия с эпохой ампира, когда в архитектуре были распространены воинские атрибуты и символы в виде так называемых воинских арматур. Они довольно-таки часто изображались на триумфальных арках и в интерьерах. В эпоху Павла I везде использовали эти атрибуты, например в Инженерном замке и Павловском дворце.
Поскольку конечной целью архитектора было отразить эпоху доблестных побед Александра Невского, все доспехи решили изобразить не в стиле классицизма, а с исторической достоверностью.
Шлемы эпохи Александра Невского, а также стилизованные и скомпонованные определенным образом знамена и копья сложились в композицию киотов. Воинские атрибуты также использованы в интерьере в качестве элементов альфрейных росписей, в декоре мебели и в таких металлических предметах, как люстры и бра. Последние изображают факелы, а люстры имеют в своем декоре ликторские пучки, очень характерные именно для Петербурга. Они часто встречаются в архитектуре фасадов, в интерьерах и особенно распространены на ограждениях мостов и парков.
Целью было создать ощущение и дух воинского храма, который несет в себе свет. Поскольку воинская атрибутика могла показаться тяжелой, архитектор старался всячески этого избежать и передать нужные смыслы тонко и ненавязчиво, чтобы тема звучала, но не давила.
Шлемы эпохи Александра Невского, а также стилизованные и скомпонованные определенным образом знамена и копья сложились в композицию киотов. Воинские атрибуты также использованы в интерьере в качестве элементов альфрейных росписей, в декоре мебели и в таких металлических предметах, как люстры и бра. Последние изображают факелы, а люстры имеют в своем декоре ликторские пучки, очень характерные именно для Петербурга. Они часто встречаются в архитектуре фасадов, в интерьерах и особенно распространены на ограждениях мостов и парков.
Целью было создать ощущение и дух воинского храма, который несет в себе свет. Поскольку воинская атрибутика могла показаться тяжелой, архитектор старался всячески этого избежать и передать нужные смыслы тонко и ненавязчиво, чтобы тема звучала, но не давила.
Будущий облик храма определила эпоха Ренессанса. Колористическое решение — сочетание голубых стен с темными вставками цоколя и акцентами в виде красного и белого архитектор Кирилл Яковлев перенес в пространство храма непосредственно с картин художников Возрождения.
В части стилистики автор проекта в первую очередь ориентировался на петербургские аналоги. В Александро-Невской Лавре он изучил люстры, альфрейные композиции на сводах с ангелами, которые символизируют собой торжество и победу жизни над смертью. В Инженерном замке — главный фасад, который выходит на площадь Коннетабля, с его воинскими композициями и сочетанием ордерных элементов.
В части стилистики автор проекта в первую очередь ориентировался на петербургские аналоги. В Александро-Невской Лавре он изучил люстры, альфрейные композиции на сводах с ангелами, которые символизируют собой торжество и победу жизни над смертью. В Инженерном замке — главный фасад, который выходит на площадь Коннетабля, с его воинскими композициями и сочетанием ордерных элементов.
Альфрейные росписи и полы терраццо
Центральный объем — парадный и самый светлый. Сверху он перекрыт куполом с кессонами и кольцом по центру, которые мысленно уносят нас в римский Пантеон, так как кессоны в этом куполе один в один с ним по пропорциям и отличаются только размерами. Диаметр купола Пантеона — 43 метра, у храма в Казани — около 8 метров.
Изначально думали про использование объемного лепного декора, но в итоге пришли к альтернативному решению — имитирующим лепнину альфрейным росписям. Визуальный эффект они дают очень похожий. С детальной точностью художники изобразили элементы декора в объеме так, будто на них падает свет и они отбрасывают собственную тень. Видно, что это роспись, но ощущение объема всё равно присутствует. Роспись выполнена силикатными красками «Аллигатор». Они хороши тем, что дают возможность многослойной росписи и в них при этом есть прозрачность. Благодаря этому получилось передать ощущение глубины и воздуха.
Изначально думали про использование объемного лепного декора, но в итоге пришли к альтернативному решению — имитирующим лепнину альфрейным росписям. Визуальный эффект они дают очень похожий. С детальной точностью художники изобразили элементы декора в объеме так, будто на них падает свет и они отбрасывают собственную тень. Видно, что это роспись, но ощущение объема всё равно присутствует. Роспись выполнена силикатными красками «Аллигатор». Они хороши тем, что дают возможность многослойной росписи и в них при этом есть прозрачность. Благодаря этому получилось передать ощущение глубины и воздуха.
Начиная с верхнего карниза объемы решаются уже в форме декора. Верхние части из гипса, а нижние — из фибробетона, поскольку он тверже и практичнее, более устойчив к повреждениям.
В интерьере превалирует ордерная композиция, акцент сделан на восточной, алтарной стене. Иконостас представляет собой не перегородку, а стену, которой архитектор придал черты столь характерной для классицизма триумфальной арки. Это также альфрейная роспись с парящими ангелами и воинскими арматурами.
Боковые стены решены несколько скромнее. Оконные проемы оформлены с помощью пилястр. Здесь использовали наиболее парадный, изящный по пропорциям и начертанию рисунка коринфский ордер.
На западной стене напротив алтаря в центральном объеме находится балкон, где располагаются хоры. Он имеет форму трехгранника и поддерживается консолями в виде волют.
Цилиндрические своды притвора, через который мы попадаем в центральный объем, также оформлены альфрейной росписью. По всем стенам храма идет имитация текстуры мрамора, выполненная в технике венецианской штукатурки. В отделке цокольной части использован натуральный мрамор, а полы выполнены в комбинированной технике: терраццо с вставками из гранита.
В интерьере превалирует ордерная композиция, акцент сделан на восточной, алтарной стене. Иконостас представляет собой не перегородку, а стену, которой архитектор придал черты столь характерной для классицизма триумфальной арки. Это также альфрейная роспись с парящими ангелами и воинскими арматурами.
Боковые стены решены несколько скромнее. Оконные проемы оформлены с помощью пилястр. Здесь использовали наиболее парадный, изящный по пропорциям и начертанию рисунка коринфский ордер.
На западной стене напротив алтаря в центральном объеме находится балкон, где располагаются хоры. Он имеет форму трехгранника и поддерживается консолями в виде волют.
Цилиндрические своды притвора, через который мы попадаем в центральный объем, также оформлены альфрейной росписью. По всем стенам храма идет имитация текстуры мрамора, выполненная в технике венецианской штукатурки. В отделке цокольной части использован натуральный мрамор, а полы выполнены в комбинированной технике: терраццо с вставками из гранита.
«Терраццо мы выбрали не сразу, а в результате достаточно долгой истории, — рассказывает архитектор Кирилл Яковлев. — Изначально рассматривали и мрамор, и итальянский керамогранит, но в поиске более оригинального решения я предложил заказчику сделать терраццо, потому что таких полов в таких объемах в храмах практические нигде нет. Уже в процессе разработки проекта стали комбинировать материалы. Все направляющие сделали из гранита, а внутреннее наполнение в форме ромбов, квадратов и центральной восьмиконечной звезды — из терраццо двух основных оттенков. На эти полы ушло достаточно много времени, непросто было освоить эту технологию, подрядчик занимался этим впервые, но в итоге мы справились».
“
Изначально рассматривали и мрамор, и итальянский керамогранит, но в поиске более оригинального решения я предложил заказчику сделать терраццо, потому что таких полов в таких объемах в храмах практические нигде нет.
В храм мы попадаем через парадную двухмаршевую лестницу. Если в основном объеме преобладают светлые оттенки (голубые поверхности стены и белый декор), то цветовое решение лестницы более контрастное: терракотовые стены с белыми пилястрами.
Этот контраст особо интересно ощущается на переходе от пространства лестницы в храм. Переход этот оформлен как небольшая анфилада. Поначалу там хотели поставить дверь, но во время авторского надзора решили ее убрать и тем самым открыли архитектурную перспективу в духе Пиранези или Гонзаго, с уходящей системой арок и замыкающей ее решеткой киоска.
Ступени лестницы выполнены из гранитных плит, а на лестничных площадках использовали терраццо. Поверхность всех гранитных ступеней слегка шершавая, фактурная, бучардированная. Нигде нет глянца.
При входе на парадной лестнице, на одной оси с иконостасом располагается киоск, для которого также была разработана авторская мебель и декоративная решетка с воинскими элементами в виде ликторских пучков, щитов и мечей. Без золота, всё патинирование сдержанно и благородно.
Этот контраст особо интересно ощущается на переходе от пространства лестницы в храм. Переход этот оформлен как небольшая анфилада. Поначалу там хотели поставить дверь, но во время авторского надзора решили ее убрать и тем самым открыли архитектурную перспективу в духе Пиранези или Гонзаго, с уходящей системой арок и замыкающей ее решеткой киоска.
Ступени лестницы выполнены из гранитных плит, а на лестничных площадках использовали терраццо. Поверхность всех гранитных ступеней слегка шершавая, фактурная, бучардированная. Нигде нет глянца.
При входе на парадной лестнице, на одной оси с иконостасом располагается киоск, для которого также была разработана авторская мебель и декоративная решетка с воинскими элементами в виде ликторских пучков, щитов и мечей. Без золота, всё патинирование сдержанно и благородно.
От шкафчика до паникадила
Архитектурная мастерская «Тектоника» разработала все наполнение интерьера, включая двери, люстры, кованые металлические элементы и фурнитуру. Полностью в стилистике храма создана вся мебель: киоты, аналои, скамейки, различные подставки, канунный столик, столик для литии, шкафы для облачений, оформление престола, жертвенник, трон на горнем месте — все предметы, которые требуются для богослужения, в этом храме были разработаны специально.
Воинские атрибуции более всего заметны на киотах — их верхняя часть сделана как композиция из шлемов, щитов и мечей. Всего таких киотов в храме шесть: четыре в центральной части и два в притворе.
Воинские атрибуции более всего заметны на киотах — их верхняя часть сделана как композиция из шлемов, щитов и мечей. Всего таких киотов в храме шесть: четыре в центральной части и два в притворе.
Рассказывает архитектор Кирилл Яковлев: «В этом проекте мы постарались полностью уйти от золота. Можно сказать, что сусального золота в храме нет ни в элементах, ни в иконах — там даже фон весь писанный. Я создавал максимально сдержанную атмосферу с акцентом на качество, композицию, силуэт и пропорции, а не на спецэффекты в виде золотого блеска. Мы постарались этого избежать.
Я выслушал заказчика, который хотел создать светлый храм без излишней вычурности, чтобы в нем была петербургская строгость. В этой парадигме я принял решение отойти от стандартных решений. Золота и так много практически в любом храме, и это не особо мне нравится. Золото надо уметь использовать. Конечно, можно сделать всё грамотно, но в таком виде, как сейчас, оно у людей вызывает обратный эффект. В XIX веке сусальное золото клали несколько по-другому: использовали матовые и глянцевые поверхности. Сейчас же от матового золота вообще практически отказались в пользу глянца. В результате мы видим, что всё блестит, но не видим за золотом форму.
Вспоминаю, как одни подрядчики из другого региона убеждали меня не делать сложную резьбу капители, так как ее не будет видно под золотом. «Мы положим золото и всё станет на свои места». Меня этот подход очень удивил, но к сожалению он превалирует. Если в Петербурге и Москве мы, архитекторы и дизайнеры, еще пытаемся сражаться за качественные, интересные детали, то в регионах этого нет. Берут мягкую пластиковую модель, по ней без скульптора и мастера сразу печатается твердая модель, по которой делается золочение. Сюжетный рельеф делает не художник, а 3D-моделист, который прошел курсы 3ds Max, что-то изобразил и потом это печатается. Приходят сусальщицы, грунтуют и покрывают золотом. Возможно я утрирую, но такого много.
Я выслушал заказчика, который хотел создать светлый храм без излишней вычурности, чтобы в нем была петербургская строгость. В этой парадигме я принял решение отойти от стандартных решений. Золота и так много практически в любом храме, и это не особо мне нравится. Золото надо уметь использовать. Конечно, можно сделать всё грамотно, но в таком виде, как сейчас, оно у людей вызывает обратный эффект. В XIX веке сусальное золото клали несколько по-другому: использовали матовые и глянцевые поверхности. Сейчас же от матового золота вообще практически отказались в пользу глянца. В результате мы видим, что всё блестит, но не видим за золотом форму.
Вспоминаю, как одни подрядчики из другого региона убеждали меня не делать сложную резьбу капители, так как ее не будет видно под золотом. «Мы положим золото и всё станет на свои места». Меня этот подход очень удивил, но к сожалению он превалирует. Если в Петербурге и Москве мы, архитекторы и дизайнеры, еще пытаемся сражаться за качественные, интересные детали, то в регионах этого нет. Берут мягкую пластиковую модель, по ней без скульптора и мастера сразу печатается твердая модель, по которой делается золочение. Сюжетный рельеф делает не художник, а 3D-моделист, который прошел курсы 3ds Max, что-то изобразил и потом это печатается. Приходят сусальщицы, грунтуют и покрывают золотом. Возможно я утрирую, но такого много.
“
Я создавал максимально сдержанную атмосферу с акцентом на качество, композицию, силуэт и пропорции, а не на спецэффекты в виде золотого блеска.
Конечно, для нас эталон качества — образцы XIX века. Тогда в Петербурге золотили много, хороших примеров достаточно. Великолепно сохранился еще с XVIII века иконостас Сампсониевского собора с резьбой и золочением. Я нередко показываю заказчикам: «Смотрите, как раньше это делали. Мы сейчас должны делать не хуже».
Как правило, всё упирается не только в средства, но и в непонимание. Людям очень сложно отличить подделку от настоящего произведения. Сейчас много золота в Церкви потому, что это делается безвкусно, без чувства меры. Поэтому оно вызывает у людей отторжение, и в итоге хочется вообще отказаться от него. Сделать пространство, построенное на пропорциях, на линиях, на акцентах в виде прорисованных деталей. В таком пространстве совершенно по-другому дышится.
Мы осознанно отказались от золота, сделали акцент на поверхностях, и у нас всё получилось. Там, где хотелось выделить эти поверхности с помощью глянца, мы использовали серебро. Это, например, Царские врата. Да, это глянец, но сдержанный, деликатный, благородный".
Как правило, всё упирается не только в средства, но и в непонимание. Людям очень сложно отличить подделку от настоящего произведения. Сейчас много золота в Церкви потому, что это делается безвкусно, без чувства меры. Поэтому оно вызывает у людей отторжение, и в итоге хочется вообще отказаться от него. Сделать пространство, построенное на пропорциях, на линиях, на акцентах в виде прорисованных деталей. В таком пространстве совершенно по-другому дышится.
Мы осознанно отказались от золота, сделали акцент на поверхностях, и у нас всё получилось. Там, где хотелось выделить эти поверхности с помощью глянца, мы использовали серебро. Это, например, Царские врата. Да, это глянец, но сдержанный, деликатный, благородный".
Что касается люстр, то рассматривали литье из латуни или бронзы, но сразу же искали альтернативы продукции Софрино — серийные, типовые модели были бы совсем не к месту. Хотелось авторского решения, неповторимости и изыска.
В какой-то момент родилась идея люстр из папье-маше. В Юсуповском дворце в Петербурге и церкви Академии Художеств такие люстры висят уже более ста лет. В итоге от классической технологии папье-маше ушли и сделали предметы из негорючего полимера, легкого, прочного и долговечного. Для их создания пригласили петербургскую мастерскую Александра Чаусова и приступили к изготовлению.
В какой-то момент родилась идея люстр из папье-маше. В Юсуповском дворце в Петербурге и церкви Академии Художеств такие люстры висят уже более ста лет. В итоге от классической технологии папье-маше ушли и сделали предметы из негорючего полимера, легкого, прочного и долговечного. Для их создания пригласили петербургскую мастерскую Александра Чаусова и приступили к изготовлению.
“
Мы осознанно отказались от золота, сделали акцент на поверхностях, и у нас все получилось. Там, где хотелось выделить эти поверхности с помощью глянца, мы использовали серебро. Это, например, Царские врата. Да, это глянец, но сдержанный, деликатный, благородный
Вначале были сделаны модели из мягкого материала, всё уточнили, внесли правки, после чего мягкую модель перевели в твердую. На создание пяти люстр — центральной, высотой 5 метров и диаметром 2,5 метра, и четырех малых ушло около года. На финишной стадии люстры тонировали под состаренную бронзу.
«Сейчас когда мы заходим в храм и смотрим вверх на своды, то мы видим старинные люстры. Спасибо художникам, которые занимались покрытиями и создали такой эффект. Получилось очень талантливо, практически не отличить от настоящего серебра или бронзы. Кроме существенной экономии, мы еще облегчили конструкции в несколько раз. Благодаря этому можно было не делать массивное крепление и подвесы для центральной люстры. Мы выиграли сразу на нескольких направлениях», — делится Кирилл Яковлев.
«Сейчас когда мы заходим в храм и смотрим вверх на своды, то мы видим старинные люстры. Спасибо художникам, которые занимались покрытиями и создали такой эффект. Получилось очень талантливо, практически не отличить от настоящего серебра или бронзы. Кроме существенной экономии, мы еще облегчили конструкции в несколько раз. Благодаря этому можно было не делать массивное крепление и подвесы для центральной люстры. Мы выиграли сразу на нескольких направлениях», — делится Кирилл Яковлев.
Когда интерьер воплощен, как задуман архитектором
Рассказывает Кирилл Яковлев: «Большая редкость, когда в церковном заказе архитектору дают возможность довести задуманное до самого конца.
Архитектурная традиция церковного зодчества оборвалась после XIX века, а там много чему можно поучится. Например, у того же Щусева, который был и архитектором и дизайнером. Он работал над элементами интерьера и доводил всё до финиша. Прекрасный тому пример — Марфо-Марьинская обитель в Москве. Насколько там всё доведено до конца и проработано именно архитектором. Заказчиком Щусева была Великая княгиня Елизавета Федоровна, основательница обители, у которой был потрясающий вкус и образование, гены и понимание, зачем нужен архитектор. Сейчас заказчиками порой становятся люди, далекие от архитектуры и искусства. В большей степени это касается тех случаев, когда настоятели берут на себя инициативу заказчиков.
Архитектурная традиция церковного зодчества оборвалась после XIX века, а там много чему можно поучится. Например, у того же Щусева, который был и архитектором и дизайнером. Он работал над элементами интерьера и доводил всё до финиша. Прекрасный тому пример — Марфо-Марьинская обитель в Москве. Насколько там всё доведено до конца и проработано именно архитектором. Заказчиком Щусева была Великая княгиня Елизавета Федоровна, основательница обители, у которой был потрясающий вкус и образование, гены и понимание, зачем нужен архитектор. Сейчас заказчиками порой становятся люди, далекие от архитектуры и искусства. В большей степени это касается тех случаев, когда настоятели берут на себя инициативу заказчиков.
Я уже не раз озвучивал эту проблему. В церковном заказе интерьерных пространств архитектор почти не востребован, потому что большинство настоятелей считает, что они сами могут справиться. Сами знают, какие нужны росписи, мебель и так далее. Редко удается довести интерьер до самого конца. Наступает момент, когда тебе говорят: «Мы дальше сами. Мы всё знаем». Сами приглашают художников, мебельщиков, всех, кто им нужен и без архитектора доводят интерьер. А то, что ты задумал, остается на бумаге.
Храму в Казани очень повезло. Большую роль сыграло доверие и заказчика ко мне как к архитектору и понимание важности авторского надзора. Всего за всё время проекта я летал в Казань около 30 раз, бывал там практически каждые полтора месяца. Заказчик прекрасно знал, зачем нужен архитектор, поэтому именно благодаря заказчику столь многое и получилось".
Храму в Казани очень повезло. Большую роль сыграло доверие и заказчика ко мне как к архитектору и понимание важности авторского надзора. Всего за всё время проекта я летал в Казань около 30 раз, бывал там практически каждые полтора месяца. Заказчик прекрасно знал, зачем нужен архитектор, поэтому именно благодаря заказчику столь многое и получилось".
Архитектурная студия
«Тектоника»
«Тектоника»
спонсор материала
Творческий коллектив студии «Тектоника» занимается проектированием храмов, загородных домов, созданием и реставрацией памятников, а также дизайном интерьеров, опираясь на наследие классического и национального зодчества.