15.08

«Когда человек занимается красотой, он приближается к гармонии и счастью»

Как чувствует себя архитектор в городе, который сам является архитектурным памятником? Чему учит стройка, какие материалы востребованы в XXI веке и нужно ли быть предпринимателем тому, кто посвятил свою жизнь созданию и сохранению красоты? Зодчий из Санкт-Петербурга — о Русском Севере, наследии Рима, ретро-детективах и избранном пути.

2022
{
}

Архитектор Кирилл Яковлев:

Архитектор Кирилл Яковлев — основатель и руководитель архитектурной мастерской «Тектоника», профессор Международной академии архитектуры в Москве (МААМ), советник Российской академии архитектуры и строительных наук (РААСН), доцент Санкт-Петербургской государственной художественно-промышленной академии имени А.Л.Штиглица, член союза архитекторов России, заместитель председателя Совета по церковной архитектуре и член правления Санкт-Петербургского Союза Архитекторов, член Совета по храмовой архитектуре Союза архитекторов России и член Епархиальной комиссии по архитектурно-художественным вопросам Санкт-Петербургской епархии. Родился в Ленинграде. В 2007 году основал собственную архитектурную мастерскую. Творческий коллектив студии «Тектоника» опирается на наследие классического и национального зодчества и занимается проектированием храмов, загородных домов, созданием памятников, реставрацией и дизайном интерьеров.
Кирилл Яковлев
}
{
S.M
Кирилл, у вас сложился имидж архитектора, который посвятил себя сакральной архитектуре, церковному зодчеству. Вы строите церкви, часовни, занимаетесь реставрацией храмов. Скажите, этот выбор сделан вами сознательно или это скорее некий промысел, вас к нему привела судьба?
К.Я
Если смотреть с самого начала, с того момента, как я поступил в Академию художеств на подкурс архитектурного факультета, то меня вела какая-то сила. Потому что практически тогда же я попал в Церковь. Моя церковная жизнь началась параллельно с учебой. В 1998 году я первый раз пришел на исповедь в храм Академии художеств. Когда передо мной встал выбор темы диплома, он в общем-то уже был предопределен: тема храмового комплекса.
↑ Академия художеств
К тому моменту я уже несколько лет был в Церкви. Помогал в храме, даже в двух: в Академии художеств и в Петропавловском соборе. Ходил со свечой, читал и знал жизнь Церкви изнутри функционально, богослужебно, сакрально. Что происходит, что значит то или иное действие, какие несет смыслы.
Мне как архитектору на шестом курсе было интересно взяться за церковную тему и разработать ее. Придумать проект, поискать новый образ храма. Так что начало пути сложилось и сознательно, и промыслительно.
Потом пошли заказы. После того, как я окончил обучение и защитил диплом, позвонила моя бабушка, бывшая прихожанкой временного храма в Стрельне. Требовалось разработать проект постоянного храма. Бабушка рассказала священнику, что ее внук-архитектор может сделать такой проект. Так у меня появился первый заказ.
Моя мама в то время ходила в храм, который в советское время перестроили в пожарную часть. Батюшка хотел начать реконструкцию и вернуть ему первоначальный облик. Мама посоветовала обратиться ко мне.
В годы учебы у меня сложилось очень хорошее знакомство с настоятелем храма Академии художеств и Петропавловского императорского мемориального собора архимандритом Александром (Федоровым). Он потомственный архитектор, внук главного архитектора Ленинграда Николая Варфоломеевича Баранова, потомок архитектора Воронихина, профессор кафедры церковно-практических дисциплин и очень эрудированный ученый человек. С ним всегда невероятно интересно общаться.
На тот момент отец Александр занимал должность председателя епархиальной комиссии по архитектурно-художественным вопросам. С ним согласовывали все проекты, которые разрабатывались у нас в городе и Ленинградской области. Сейчас эту административную функцию выполняет епархиальный архитектор. Тогда же к отцу Александру нередко приходили за советом, к какому архитектору обратиться за проектом, и он стал рекомендовать меня. Так постепенно я нарабатывал портфолио, получал новые рекомендации, двигался и развивался в этом направлении.
S.M
Действительно, вас прямо что-то вело. Сколько в итоге храмов вам довелось построить?
К.Я
На бумаге сделано в общей сложности около 30 проектов. Многие остались в виде эскизов, набросков и никуда не пошли. Реализовано семь храмов, а также четыре проекта храмовых интерьеров. В стадии строительства — храм Сошествия Святого Духа за Невской заставой и храм святой царицы Александры в Низино, рядом с Петергофом. Получается на сегодня 12 храмов, плюс еще колокольня и ограда Новодевичьего монастыря в Петербурге.
↑ Проект благоустройства территории Храма Святой Великомученицы царицы Александры
S.M
Как от проектирования вы перешли к строительству?
К.Я
Началось все с храма святого апостола Иоанна Богослова в деревне Нагово Новгородской области. Это был первый строительный опыт, когда получилось разработать с нуля, от эскиза до воплощения все разделы, включая архитектурные решения, конструктив, инженерию. Авторский надзор и полный контроль на всех этапах дали очень хороший опыт. Было очень интересно приезжать и наблюдать за процессом, как проводятся работы нулевого цикла, как идут кладка, своды, перекрытия, отделка.
Потом началась реализация других проектов. Каждый храм заслуживает отдельного рассказа, с каждым связано много историй, в том числе и курьезных.
Стройка многому учит. Невозможно строить по учебнику. Чтобы это все понять, нужно через многое пройти, совершить ошибки и заплатить за них, тогда это гораздо лучше запоминается. С одной стороны, тебе дается возможность построить, реализоваться, но за это приходится платить, причем достаточно дорого. Цена победы иногда очень велика.

S.M
Что вы имеете в виду?
К.Я
Иногда остаешься просто без копейки в кармане. Как архитектор ты полностью отвечаешь за реализацию проекта, а значит за качество и сроки работ всех смежников. И подрядчиков, если речь идет об интерьере. Если они сделали что-то не так, виноват ты. Это твои проблемы и ты должен платить за их ошибки.
Ошибки возникают всегда, просто их нужно минимизировать. Этот навык приходит только с опытом. Ты начинаешь нанимать людей, которые справятся с задачей. Потому что перед этим нанимал немало людей, которые не справились.

S.M
Формируются критерии оценки?
К.Я
Да. Со стороны на картинке все может быть замечательно, но чтобы реализовать даже совсем простую вещь, скажем какую-то инженерную конструкцию, потребуются большие усилия.
Недавно мы сдавали проект ремонта инженерных сетей Анненкирхе. Можно подумать, что по сравнению с каким-нибудь большим проектом он проще, но это не так. Инженерные сети, особенно в объекте культурного наследия, очень сложны. Нужно знать и разбираться в целом ряде особенностей.
Понимание приходит только со временем. Ты сделал неправильные движения, увидел, в чем ошибся, и стал делать правильно.
Можно, конечно, пойти другим путем. Им, в основном, и идут все архитекторы. После окончания института они устраиваются в архитектурную мастерскую или студию, работают энное количество лет. Выполняя какие-то задачи на должности архитектора, потом ведущего архитектора, дорастают до главного архитектора. Если у них есть силы и вера в себя, они открывают свои мастерские.

↑ Храм Преображения Господня
У меня все было несколько иначе. Я ни на кого не работал, а буквально через год по окончании учебы организовал свое дело. Открыл фирму и двигался самостоятельно путем проб и ошибок.
В начале, лет 10, было непросто. Первые пять лет практически все проекты я делал в стол. Занимался бумажной архитектурой, рисовал красивые отливки, делал графику, которая экспонировалась на выставках, но дальше выставок и эскизных проектов дело, как правило, не двигалось. Из-за множества нюансов, которых я тогда не знал.
Все изменилось только со временем, благодаря везению. Им для меня стал храм в Нагово, потому что там я получил полное доверие заказчика.

Достаточно было просто сделать эскизный проект, проектную документацию и строить. Не требовалось разрабатывать стадию «П» и проходить экспертизу. В регионах с этим проще, поэтому мне повезло включиться в процесс, разработать, построить и научиться. Следующие проекты дались немного легче.
На протяжении долгого времени я учился еще и менеджменту. Это отдельный объем знаний и опыта по общению с заказчиком, привлечению заказов, управлению персоналом. До сих пор учусь.

S.M
Как же вы жили, если столько лет занимались бумажной архитектурой?
К.Я
Везение. На первые 10 лет мне бесплатно досталась мастерская в Академии художеств — подвал, который числился при академическом храме. Там не было никаких условий. Земляной пол, стены, окна, но благодаря теплотрассе в нем было тепло.
За несколько лет я привел это помещение в порядок и существовал там на птичьих правах. Не надо было платить аренду, поэтому я мог делать проекты за относительно небольшие деньги и давать очень конкурентные предложения. На жизнь как-то хватало.
Помимо этого я преподавал и занимался разными проектами вместе с художниками. В 2009-2011 годах мы воссоздали храм святого апостола Иоанна Богослова в Духовной академии. Работали с интерьером, росписями, освещением. Я был главным архитектором и параллельно художником: стоял с кисточкой и расписывал стены.

S.M
Как среди направлений вашей деятельности появилось создание моделей и какие формы оно обрело сейчас?
К.Я
Все началось с дипломного проекта храма. Я стал искать макетчика, который сможет делать деревянные купола, и нашел макетную судо-модельную мастерскую при Центральном научно-исследовательском институте морского флота (ЦНИИМФе). Ее порекомендовал мне отец, заведующий отделом в этом институте.
Так сложилась связь с ЦНИИМФом. Когда у меня появился первый заказ на храм, я заказал его макет, потом еще и еще. В 2013 году я стал заведующим отдела института по судомоделированию и макетированию. После нового года отдел закрылся из-за отсутствия заказов, а я остался и продолжил делать эти модели в основном для себя. Мне нравятся деревянные макеты. Я видел подобные в Музее Андреа Палладио в Палаццо Барбаран Да Порто в Винченце.

Проект Храма Преображения Господня, Ленинградская область, Ломоносовский район, пос. Горбунки
Проект Храма святого апостола Иоанна Богослова в деревне Нагово Новгородской области
Конкурсный проект Храма-монумента Павшим Воинам-морякам
Проект Храма Святителя Николая Чудотворца
Проект Храма Сретения Господня, Санкт-Петербург, пос. Парголово
Кроме нашей мастерской, я не знаю больше никого, кто делал бы деревянные макеты зданий. В основном используют пластик и 3D принтер. Дерево — материал долговечный, такие макеты можно показывать на презентациях, выставлять в музеях.
Несколько наших макетов как раз находятся в Новгородском музее и в музее истории религии в Санкт-Петербурге. И там, и там это реконструкция старинных зданий.
Кроме того, макет — очень хорошее подарочное изделие. Не раз дарил такие подарки. Они достойно смотрятся в кабинете, украшают интерьер. Я постоянно использую их на своих выставках. Макеты стали неотъемлемой частью бренда нашей мастерской.

Кроме нашей мастерской, я не знаю больше никого, кто делал бы деревянные макеты зданий.
{ Кирилл Яковлев }
↑ Детали макетов мастерской Тектоника
S.M
Отдельное направление вашей работы — это памятники. Расскажете об этом?
К.Я
Памятниками я занимаюсь давно, лет 12. Это одни из первых заказов, которые удалось воплотить.
Направление творческое, не ограниченное согласованиями. Это очень важный момент, потому что большая архитектура всегда связана с ворохом согласований. Когда проектируешь памятник, работа с заказчиком идет напрямую и можно создать что-то пластичное, интересное.
Идет работа с разными материалами: гранит, мрамор, архитектурный камень, фибробетон. Как правило, мы разрабатываем памятники известным людям. Из реализованных — надгробие профессора политической психологии А.И. Юрьева, архитектора Н.Н. Баранова и его мамы, надгробие В.В. Николя, автора здания Императорской консерватории в Санкт-Петербурге и другим. Мы разработали памятник архитектору Жуку и проект памятного знака к трехсотлетию дома Романовых. Кроме памятников сделано еще несколько мемориальных досок: главному хирургу Советского Союза Н.А. Вельяминову, главному меценату Казанского собора мемориальная доска графу А.С. Строганову.

S.M
Каково это работать архитектором в городе, который сам является архитектурным памятником?
Невероятно сложно, потому что это большая ответственность. Ты видишь, как строили раньше и понимаешь, что надо соответствовать, а это невероятно трудно. Петербург ко многому обязывает. Постоянно думаешь, как сделать так, чтобы не оплошать, чтобы хотя бы приблизиться к созданному до нас.
Раньше архитекторы уезжали на несколько лет в Италию, во Францию, и жили в среде, которая давала возможности насмотреться. Нынешние институты столько не дают. Возможности есть, но нужен собственный порыв, потому что образование сейчас не такое, как раньше. Особенно после перехода на болонскую систему. Поскольку я преподаю, то наблюдаю это в институте. Стать архитектором очень тяжело. Мы учились шесть лет, и то было мало, а за четыре года — нереально.

Грех жаловаться, мне повезло с педагогами. У меня руководителем мастерской был А.В. Жук, народный архитектор СССР, автор Пулково, БКЗ «Октябрьский», станций метро, общественных зданий и множества жилых домов. Для меня такая гордость, что я у него учился. Это тоже ко многому обязывает. Приходится держать планку, постоянно ходить в Эрмитаж, в музеи, наблюдать за работой коллег.
У нас был хороший очень курс по истории архитектуры, начиная от античности, заканчивая XX-XXI веками. За 10 семестров мы очень многое изучили. У нас были великолепные педагоги: А.Л. Пунин, В.Г. Лисовский, Б.И. Кохно. Они вдохнули любовь к искусству, к архитектуре. Я особенно любил историю архитектуры, всегда имел отличные оценки и все годы обучения в академии читал исключительно специализированную литературу, мне это было крайне интересно.

S.M
Какими главными качествами, по-вашему, должен обладать архитектор?
К.Я
Хороший вопрос. Архитектор, конечно, должен иметь опыт, образование, кругозор, насмотренность, вкус, уметь работать с людьми, выбирать нужных людей, которые смогут воплотить его идеи правильно. Уметь подобрать команду и потом ей руководить.
Очень важное качество — это умение общаться со всеми: с заказчиком, с проектировщиком, со смежниками, со строителями. Везде свои особенности общения: с заказчиком оно одно, со строителями — другое. Со всеми нужно найти язык. И подобрать команду, разглядеть людей, которые смогут реализовать твою идею.

S.M
Кто для вас является авторитетом в архитектуре?
К.Я
Из архитекторов прошлого прежде всего Андреа Палладио.
↑ Андреа Палладио
S.M
Это очень считывается.
К.Я
Он очень близок мне по духу. У многих классицистов архитектура высушенная, чопорная, а у Палладио она живая, в ней много природы.
Также я очень люблю деревянное зодчество. Мне близки безымянные архитекторы русского севера. Вольные люди из народа, гениальные, конечно. По уровню таланта они не ниже Микеланджело, просто творили и создавали невероятные шедевры в другом стиле, в других материалах.
Эта архитектура природна, абсолютно органична ландшафту, она смотрится в нем, как древнегреческие храмы на Сицилии, в Сиракузах, Агридженто.
Из архитекторов XVIII века, конечно же, мне нравится Николай Александрович Львов, его усадьбы, храмы в Тверской области. У него есть замечательные постройки в Петербурге. В XX веке — творчество архитекторов Федора Ивановича Лидваля, Андрея Евгеньевича Белогруда, Мариана Станиславовича Лялевича. То есть неоклассицизм и модерн.

Николай Львов
Андреа Палладио
Алвар Аалто
Николай Львов, фрагмент двери
Михаил Мамошин
Неомодерн мне нравится даже больше, чем неоклассика середины XX века. Не чужд и модернизм. Особенно выделяю Алваро Аалто за чистоту линий и органичность природе. Не раз бывал в его постройках, в книжном универмаге в Хельсинки.
Из современников в Петербурге упомяну талантливого молодого архитектора Артема Никифорова. Он совмещает неоклассику и современность, пробует дальше развивать ордерный язык, и, в общем-то, у него интересно получается.
Нравится творчество Михаила Александровича Мамошина, его поиски в области северной, нордической архитектуры. У него интересны ансамбль застройки пешеходной набережной Северной Двины в Архангельске и современные постройки у нас в городе: жилой дом на проспекте Чернышевского, жилой комплекс «Артхаус».

↑ Алвар Аалто, Дом книги в Хельсинки
S.M
Вы упомянули зодчих русского севера. Где проходит граница между архитектурой и зодчеством? Что для вас зодчество и что — архитектура?
К.Я
Если говорить языком допетровской Руси, то зодчество всегда было связано с камнем. Дерево — это плотницкие работы, плотницкое искусство. Архитектура же охватывает все, это организация пространства жизнедеятельности людей, она может быть организована совершенно разными средствами. Может быть бумажной. Можно сделать архитектуру из снопов сена, или составить из ландшафтных композиций.
Архитектура — это широкое понятие, которое включает в себя и дизайн среды, и малые архитектурные формы, и капитальное строительство, и интерьеры. Зодчество — это именно камень. Камень мне близок, как и дерево. Я люблю натуральные материалы, которые естественно себя ведут в среде и во времени. Они патинируются, красиво стареют, меняются и они экологичны. Экологичность для меня тоже очень важна.
Вот есть несколько принципов архитектуры: экологичность, натуральность, естественность и экономичность. Натуральные материалы очень экономичны. Поначалу они могут стоить дороже искусственных, но со временем себя окупают. В Италии камень называют sasso. Они всегда по-особому к нему относились, видимо поэтому здания Палладио дышат вечностью, в них какая-то магия. Смотришь не на что-то тленное, а на бессмертное, вселенское произведение.

↑ Храм Святителя Николая Чудотворца в п. Торфяное
S.M
Раз мы коснулись темы материалов, то какое место они занимают в вашей работе?
Я уделяю им очень серьезное, бдительное внимание. Их свойствам, поверхностям, текстурам, физическим характеристикам, визуальным, тактильным ощущениям. Для меня очень важно, как материал реагирует на человека, и как человек реагирует на материал.
Стараясь использовать и сочетать преимущественно натуральные материалы, я не отрицаю искусственные. Например, мы сделали в Казань акриловые люстры. Полимер затонирован под состаренное серебро и смотрится достаточно интересно, благородно и естественно в пространстве, очень хорошо сочетается с остальными материалами. В принципе, я не против искусственных материалов как дополнения. Конечно, не везде. Скажем, в интерьерах деревянных храмов или домов в русском, в нордическом стиле, вряд ли это получится. Там вообще все нужно делать исключительно натурально.

В сложных городских пространствах можно сочетать разные материалы. Все зависит от вкуса, стиля, композиции пространства. Важно выстроить взаимосвязи.
Мне нравится использовать в интерьере мозаику, тераццо, росписи. Не исключаю, что буду в дальнейшем заниматься не только сакральными пространствами, но и светскими. Такой опыт появляется. В домах, коттеджах я хочу развивать тему жилого дома, светского пространства для жизни, где возможны разные решения и сочетание разных материалов. Не хочу замыкаться исключительно на сакральных объектах. Я люблю эту тему, планирую идти в ней дальше, но параллельно развивать и направление со светскими объектами.

S.M
Я видел ваши полы терраццо на фотографиях. Впечатляет, настолько органично они вписываются в пространство.
К.Я
Тераццо сейчас в тренде, его применяют многие дизайнеры. Но именно в храмовом пространстве это редкость. Кроме как у Максима Борисовича Атаянца я его ни у кого не видел. В мире тераццо имеет долгую историю, но для храмов России это необычное покрытие, сейчас используют преимущественно гранит либо керамогранит.
Я постарался сделать полы, в которых сочетались бы камень и бетон. Сказать новое слово. Терраццо для храма — очень необычное, но вполне приемлемое в рамках неоклассики стилевое решение.
Разрабатывая проект, я смотрел на картины мастеров раннего Возрождения, например, Пьеро делла Франческа. И композиционные, и стилевые сочетания во многом взяты оттуда. Рисунок в шахматную клеточку характерен для картин эпохи Возрождения. Там тоже присутствует ордер, и все достаточно интересно соединено.
В поездках по Италии я встречал много таких сочетаний: пол в шашку, светлая поверхность стен с ордерной композицией, как в Сан-Джорджо-Маджоре в Венеции.

Цветовые соотношения я брал именно с картин. Технологически использовал цветной бетон с каменной фракцией: там есть и гранит, и мрамор. Геометрические сегменты и каменные полосы скрепляет латунная жилка. Люди, которые туда приходят сейчас в храм, говорят, что у них ощущение, словно это Италия.
Еще я изучал советские общественные здания, где местами сохранилось очень интересное терраццо. Например, когда Анненкирхе перестроили в театр «Спартак», в 1939 году добавили фойе с полами в технике терраццо. Эти полы во многом повлияли на идею проекта в Казани.

S.M
В вашей мастерской очень явен и силен дух Рима.
К.Я
Я люблю Италию, и Рим особенно. Моя любовь к Италии неизменна. Даже если у меня сейчас появилась тяга к минимализму, любовь к итальянскому искусству не исчезнет.
Если на это посмотреть сквозь призму Православия, то я сочетаю в себе две, казалось бы, несочетаемых культуры. Мне нравится языческое искусство Италии и Ренессанс. Мне нравится архитектура русского севера. Кому-то покажется, что их невозможно сочетать, но я вижу между этими культурами много связей. Еще мне нравится Скандинавия и ее дух аскетизма. Но Италия — прежде всего.

S.M
Какие стили вас сейчас привлекают?
К.Я
В работе с Казанским храмом я понял, что мне становятся особенны интересны минимализм и неоклассика. Это может проявляться миксами, сочетаниями, но в большей степени меня сейчас тянет к минимализму. Хочется обобщить форму, уйти от сложных решений и выделить акценты, сделать архитектуру более содержательной, но простой. Уже сегодня некоторые решения я обобщил и упростил, сделал при реализации храм проще, чем он был в проекте. Хочется еще больше обобщать и упрощать.
S.M
Двигаться от сложного к простому?
К.Я
Как-то так.
S.M
Рядом со словом архитектор в ваших соцсетях указано слово предприниматель. Что оно для вас значит?
К.Я
Предприниматель — это от слова «предпринимать». Прежде всего, мне постоянно приходится что-то придумывать. Я не сижу и не жду, когда ко мне кто-то придет, позвонит и что-то предложит. Я сам придумываю истории.
Чтобы появлялась узнаваемость, мне кажется, надо просто больше о себе рассказывать, выкладывать больше информации.
Например, выставки. Во-первых, благодаря им я получаю знакомства, во-вторых, признание коллег, которые меня уже знают. В-третьих, обо мне появляется больше информации в медиа и интернет-пространстве. В-четвертых, на выставки приходят люди, которые интересуются проектами. С каждой выставки я получал заказ, который окупал вложения в нее.
Кроме выставок есть и волонтерские проекты. Они, может, и не очень связаны с бизнесом, но дают узнаваемость. Сделано уже пять, многое описано. Это храм в Переснегино, усадебный комплекс Жедрино. Сейчас мы ведем реставрацию храма в Братково, Тверская область. Они тоже дают знакомства с новыми людьми, везде появляются какие-то возможности.
Для меня важно открывать эти возможности с помощью выставок и проектов.

↑ Мастерская Тектоника , презентация проекта
«Предпринимать» для меня также означает развивать свою линию. Особенность нашей мастерской в том, что мы в Петербурге занимаемся уникальными объектами. У нас именно архитектурный взгляд, мы разрабатываем проекты «от и до», от эскиза до воплощения в мельчайших элементах.
Есть некоторые архитектурные мастерские, которые делают проекты храмов. Но их основная направленность — жилое строительство, коммерческая архитектура. Разработав проект храма, интерьер они отдают другим, у них на это нет времени. Есть художественные мастерские, которые занимаются только интерьером. Мы можем заниматься и архитектурой, и интерьером, сделать все вместе, в совокупности.

S.M
Разделение архитектуры и интерьера разве не сказывается на качестве проекта? Не выглядит ли он в итоге разрозненным, не цельным?
К.Я
Как правило, именно так и выглядит. Архитектор идет дальше, он не задумывается, какой будет его постройка внутри, потому что у него не хватает времени и компетенций, чтобы во все это вникнуть. Настоятель уже сам решает с художниками, какими будут росписи, мебель, полы. Как правило, интерьер становится похож на все остальные, потому что самое легкое – использовать типовые изделия от монополистов. В итоге возникает диссонанс между тем, что мы видим снаружи и внутри.
Конечно, есть примеры, когда настоятель и спонсор находят профессионального архитектора, которому доверяют и у которого хватает компетенций и времени довести все конца. В результате все складывается, и мы видим органичное во всех отношениях храмовое пространство.

↑ Эскизы интерьерных элементов Храма
S.M
Как в вашу жизнь вписывается преподавание?
Вполне органично. Я учу студентов и сам у них учусь непосредственности, более легкому подходу к сути, к жизни. В Академии Штиглица мне нравится среда. На мой взгляд, она более современная, чем в Академии художеств.
Если бы я остался в Академии художеств, то не имел бы возможности развиваться так, как сейчас в Академии Штиглица. Преподавание мне очень многое дает. Я стараюсь передать студентам то, что я знаю и умею, делиться в первую очередь опытом. А студентам нравится получать от архитектора, который практикует, сведения, не просто почерпанные из книг, а непосредственно из жизни. Им интересно, что происходит на практике в проектном процессе, на стройке, в чем суть этого процесса.
Кроме того, я рассказываю про истоки. Почему, работая в исторической городской среде надо понимать язык архитектуры. В чем заключается язык архитектуры, на чем он базируется, откуда вытекает, где его корни.

Мы с ними изучаем ордер, потому что ордер — это основа основ. Без знания ордера и его особенностей невозможно работать в исторической среде, даже если вы создаете архитектуру, которая не связана с ордером, в стиле минимализма или футуризма. Все равно нужно понимать, как это будет связано со средой. Чтобы понять смыслы, нужно разобраться, в чем суть этого языка.
Занятия у нас проходят в формате живого общения, студенты имеют возможность не просто слушать, а участвовать, задавать вопросы. Мы с ними ходим на экскурсии, смотрим на здания, анализируем их с точки зрения стиля и композиции. Идет работа с живым предметом и студентам это нравится.

Я учу студентов и сам у них учусь непосредственности, более легкому подходу к сути, к жизни.
{ Кирилл Яковлев }
S.M
А что это за ретро ралли, в которых вы участвуете?
К.Я
Ретро ралли — это возможность переключиться. У каждого архитектора есть хобби. Кто-то любит играть в шахматы, кто-то в бильярд, кто-то на яхтах плавать. Мы же с моим приятелем Антоном Смирновым, руководителем конструкторского бюро «Асталь», устраиваем периодически поездки на ретро автомобилях.
Не просто поездки, а путешествия по интересным, знаковым архитектурным местам, где можно что-то посмотреть и рассказать. Мы берем еще с собой людей, которым интересно проехаться на таком автомобиле и это всегда приключение.
Мы ездили смотреть творения Николая Львова в Тверскую область, в Новгородскую область, по усадьбам Ленинградской области. Много где побывали, и всегда получали невероятный драйв. Потому что ретро машина ведет не так, как новая. Там постоянно что-то ломается по дороге, надо выходить, открывать капот, чинить ее, когда кончился бензин, ловить попутчиков и ехать до ближайшей бензоколонки, потом возвращаться обратно… Это такой драйв! Любой предприниматель, у которого есть большое дело и много проектов, разговоров, заказов, в такие минуты переключается. Это необходимо, чтобы вырваться из рутины и вернуться со свежими мыслями.

S.M
Как вы втянулись в этот экстрим?
К.Я
Случайно. Меня заразил Антон Смирнов. Он разрабатывал конструкции для храма в Нагово и мы с ним ездили на авторский надзор, 300 км в один конец и соответственно обратно. Много разговаривали, Антон на то время был модернистом, но я его околдовал и обратил в свою веру. После этих поездок он стал любить неоклассику. А ко мне через него пришла любовь к ретро автомобилям. Сначала он купил Победу, потом я за ним. Мы с ним даже устраивали гонки на дамбе, вышло очень круто. Почти ночь, скорость до 100-110 км/ч! Вместе с автомобилями мы вдвоем снялись в целом сериале.
S.M
Что это за сериал?
К.Я
«Следствие ведут архитекторы». Мы расследовали загадки старинных усадеб, какие с ними связаны тайны, кто там жил, кто их строил. Порой это было неизвестно, вот мы и пытались докопаться до ответа. Все 10 серий можно посмотреть Youtube. Там участвуют наши автомобили, Победа Антона, моя, и еще нам дали Волгу. Каждый раз мы появлялись на этой машине и были одеты соответствующим образом. Ретро стиль, шляпы. Посмотрите.
S.M
Финальный вопрос, что вы пожелаете читателям вашего интервью?
К.Я
Побольше красоты вокруг, потому что красота исцеляет, спасает и дает очень много. Окружать себя людьми, дружить с людьми, которые создают красоту. У них можно многому поучиться. Это касается и тех людей, чья профессия непосредственно связана с искусством, творчеством, дизайном, архитектурой, потому что всегда можно найти того, кто тебя лучше.
Я знаю, что есть люди лучше меня, у которых можно учиться. Сейчас в этом плане нам даны огромные возможности. Даже когда закрыты границы, есть соцсети. Через виртуальное пространство мы можем узнать и увидеть, то, что невероятно нас обогатит и одухотворит. Даст «витамины».
Мне кажется, что когда человек занимается красотой и общается с такими людьми, он приближается к гармонии и счастью. Счастье же связано не только с тем, что человек может смотреть, созерцать. Давать — вот это счастье.

Фото предоставлено Кириллом Яковлевым

За помощь в подготовке и организации материала благодарю Валерию Ефанову.