Интервью с Син Ирмингер (Cean Irminger)

— Одна из вещей, которой меня научила эта профессия, заключается в том, что люди дают собственное определение слову «мозаика» исходя из личного опыта. Почти все, кого я знаю, понимают её иначе, чем я.

Лично я смотрю на мозаику в традиционном ключе как на единый сюжет или предмет, созданный из множества небольших фрагментов, или тессер. Они расположены на одной плоскости и продуманно взаимодействуют друг с другом. Возможно, это определение уходит корнями в мой художественный и искусствоведческий бэкграунд. Мое знакомство с мозаикой началось с древнеримских полов и стен, и этот факт всегда влиял на мою терминологию.

Из-за этого множество художественных произведений, которые другие называют мозаикой, у меня попадают в иную категорию. Так двухмерные арт-объекты, созданные из нескольких слоёв, я отношу к коллажам, а если использовались 3D фрагменты, я склонна говорить о скульптуре. Но это всё дело личной интерпретации.

С учётом вышесказанного меня всегда беспокоит одно суждение, которое я слышу очень часто — маркировка мозаики как плитки. Для меня это две совершенно разных материи, при создании которых используются совершенно разные процессы и знания. Мозаика и плитка в равной степени красивы и могут применяться одним способом, но это не одно и то же.

— Работу в New Ravenna я начала на линии производства, при том, что до этого никогда в жизни не занималась мозаикой. Первой вехой я бы назвала второй день, потому что весь первый провела в тщетных попытках расколоть Verdi Alpi (очень твердый зеленый мрамор). Успеха не добилась, лишь натерла волдырей. Наконец, разбив его надвое, я со всем покончила. Очень повезло, что мне дали этот день поучиться, а не уволили сразу за некомпетентность!

Были и другие грандиозные дни: когда я перешла в центр дизайна и начала создавать паттерны или когда стала креативным директором. Но думаю, что именно непростой старт помог мне по-настоящему оценить сколько времени, тяжелого физического труда и напряженного таланта необходимо для создания мозаики.

— Я родилась в Нью-Йорке, но когда мне было два года, моя семья перебралась на восточное побережье Вирджинии, и я никогда не хотела отсюда уезжать. Восточное побережье — великолепный, дикий клочок земли, спрятавшийся между Атлантическим океаном и Чесапикским заливом.

Я изучала живопись и рисунок в Университет Джеймса Мэдисона (James Madison University) в долине Голубого хребта в Вирджинии. Я всегда собиралась вернуться и осесть на Побережье, хотя и не представляла, как там сложится моя карьера.

К счастью, в 1991 году ещё одна жительница Восточного побережья — Сара Болдуин, основала New Ravenna. Она вернулась домой с художественным дипломом, и не найдя подходящей ниши, создала свою собственную. Увидев, что больше никто не делает великолепные мозаики, украшающие залы музеев, она решила начать своё производство и создала на Побережье рабочие места. В то время это был один из самых бедных округов штата. Она изучила искусство мозаики, и начала учить всех, кто хотел попробовать. Так была создана New Ravenna: все наши уникальные технологии естественным образом уходят корнями в те времена. Мы стали ведущим частным работодателем в округе, создав более 100 рабочих мест для локального сообщества.

Я училась искусству создания мозаики у коллег на производстве, а затем у самой Сары, которая в то время была владельцем компании и её креативным директором. Мы проработали вместе 16 лет, потом Сара продала компанию, а я перешла на должность креативного директора. Поначалу мне было страшно брать на себя руководство, но я училась у лучших и имела прекрасную возможность расти и развиваться, неспешно погружаясь в ремесло.

— Моя главная обязанность как креативного директора заключается в том, чтобы управлять творческим видением компании в форме планирования сюжетов будущих коллекций и продуктов. Работать с привлеченными дизайнерами, чтобы наилучшим образом перевести их видение и узоры в мозаику. Создавать прототипы дизайнов, а также искать новые интересные материалы или текстуры, пополняя ими наш список. Я тесно сотрудничаю с нашим директором по маркетингу Меган Лоусон (Megan Lawson), чтобы убедиться, что мы держим марку, находим лучшие варианты сотрудничества и слушаем, что нужно партнерам New Ravenna на местных рынках.

Мои внутренние обязанности варьируются от разработки новых паттернов с нашей удивительной творческой командой, контроля качества выпускаемых паттернов, работы с командой над улучшением производства, до непосредственного изготовления заказов.

Мы по-прежнему очень сплоченная компания, и если требуется, дизайнеры сразу приходят на помощь любому подразделению: от изготовления мозаики, монтажа, затирки образцов и до ручной резки материалов. Мы все вместе работаем на результат. На этой неделе мы помогали производственной команде собрать 130 футов паттерна Otomi для дома в Техасе и выставочного дома в Калифорнии. Неделя выдалась очень насыщенной и колоритной!

У меня две маленькие дочери, поэтому большую часть свободного времени я играю с ними или помогаю с домашними заданиями. Игры мне нравятся, а вот домашка — это уже не так весело.

Я немного интроверт и страстный книжный червь, фанат комиксов, поэтому, когда у меня появляется немного времени, я люблю взять книгу или комиксы, планшет и исчезнуть в лесу, чтобы там читать, создавать бестолковые иллюстрации любых странных вещей, которые взбредут в глову, да и просто насладиться спокойствием и тишиной природы.

— Хотя мы в основном используем стекло, камень и металл, мы всегда ищем новые материалы, которые можно применить в наших изделиях. У нас довольно категоричные требования к параметрам материалов, с которыми мы можем работать: «Толщина 1 см, не слишком хрупкое, в листах 12x12 дюймов».

Лучшие материалы — те, которые можно резать как гидроабразивным способом, так и вручную. Каждый материал имеет свои прелести и ограничения. Например, перламутр и металлы не подходят для влажных применений, стекло идёт только на стены, если только это не наше фирменное Serenity Glass. Некоторые камни слишком хрупки для гидроабразивной обработки или слишком тверды, чтобы их можно было наколоть на тессеры для мозаики.

Мы постоянно ищем те удивительные материалы, которые можно использовать разными способами. В наши дни трудно найти что-то новое, поэтому мы находим новое применение старым материалам, лучшим примером является наш глазурованный базальт. Это камень с нанесенной вручную глазурью (которая придает ему цвет), текстурой и кракелюром керамической плитки. Долговечный и универсальный, он является уникальным эксклюзивом для рынка. Этот удивительный материал стал моим фаворитом, потому что поддается и колке, и гидроабразивной резке. Если его уронить, то глазурь удержится на поверхности. Он даёт возможность использовать интенсивный цвет и хорошо сочетается с другими нашими камнями, а я люблю цвет! Наше ювелирное стекло (Jewel Glass) также имеет очень яркие цвета, но из-за хрупкости и острых граней его используют только на стенах. Плохой монтаж превратит стеклянный пол в опасный для босых ног. Базальт дает нам ту же интенсивную палитру, что и стекло, но теперь мы можем применить его на полах.

Мы всегда ищем новинки, которые добавят текстур и внесут неожиданность в наше семейство материалов. Несколько очень интересных вариантов сейчас на этапе тестирования, но нужно полностью изучить их, прежде чем мы решимся их ввести. Много действительно странных и забавных материалов, которые мы использовали в мозаике, нам прислали клиенты: полудрагоценные камни, обожженные огнем глиняные плитки, осколки стекла XVI века, наконечники стрел, подобранные на пляже, и испанские монеты, найденные в затонувшем корабле. Я очень люблю работы, в сюжет которых клиенты добавляют свою индивидуальность и историю.

— Все наши уникальные внутренние проекты рождают умы команды из четырех дизайнеров. Мы все начинали путь с производственного цеха и глубоко разбираемся в своём ремесле, но у нас схожий дизайнерский бэкграунд и мы в целом тяготеем к более женственной эстетике Восточного побережья.

Мы приглашаем дизайнеров извне, чтобы освежить и сбалансировать коллекции удивительными сочетаниями, которые понравятся жителям разных регионов нашей страны. В целом, когда мы ищем художников для сотрудничества, мы обращаемся к тем, кто может заполнить пробел в наших предложениях или выведет наш бренд в поле зрения новой клиентуры.

Отличным примером (и одним из самых любимых нами людей в мире) будет Пол Шац (Paul Schatz). Пол стал нашим первым приглашенным дизайнером, он привнес в наше царство эстетику Западного побережья. Его подход познакомил нас с более теплыми цветами, испанскими, марокканскими темами, более мужской эстетикой и новыми интересными применением мозаики и бордюров.

Работа с приглашенными дизайнерами — это полноценное сотрудничество. В каждом паттерне столько же самого дизайнера, сколько и New Ravenna. Наш вклад — знания о том, как лучше всего масштабировать рисунок, подобрать цвета и текстуры, в какой технике произвести изделие.

Простой набросок или эскиз на клочке бумаги должны превратиться в живую мозаику, которую можно производить в промышленном объеме, выдерживая интенсивный процесс изготовления и монтажа. Именно здесь наш опыт и раскрывается в полной мере.

— Мозаичные панно bespoke, изготовленные на заказ — это наша попытка напомнить индустрии твердых поверхностей, что мозаика — не просто напольное или настенное покрытие, а древнее искусство, столь же прекрасное и сложное, как картина, написанная маслом. Навыки, необходимые для создания этих произведений, не так легко освоить. Нашим мозаичистам требуется более десяти лет, чтобы продвинуться, накопить опыт, заслужить звание Мастера мозаики, и получить в работу самые сложные произведения.

Я считаю мозаичные панно bespoke роскошным ответвлением портфолио New Ravenna, обособленным от моделей из каталога, более простой фоновой мозаики и бордюров. Я вижу, что эти произведения ждёт будущее искусства, которое само по себе заслуживает рамы, хранится и передаётся из поколения в поколение.

План кажется грандиозным, но лично я всегда думала о New Ravenna как о современной студии Tiffany, американской компании, поднявшей ремесло на такую высоту, что в ней увидели новаторов и художников, а не просто известных производителей плитки.

Я хочу, чтобы произведения, которые мы создаём сегодня, стали востребованы среди коллекционеров, а мозаичистов, которые их сделали, узнавали по имени.

— Я люблю людей, с которыми работаю в New Ravenna, они действительно лучшие. Одна из самых интересных особенностей нашей истории заключается в том, что мы все учились именно здесь, мы все происходим из разных слоев общества, и очень немногие с самого начала были художниками.

Здесь собрались лодочники, фермеры, торговцы, работники пищевой промышленности, заводские рабочие и студенты, и в каждом из нас New Ravenna разбудила художника — будь то мозаичист, оператор станка или фотограф.

В одном только центре дизайна лично я работаю с тремя лучшими дизайнерами отрасли: Марси Маккомб (Marcie McComb), Бобби Джонсом (Bobby Jones) и Жаклин Биззотто (Jacquelyn Bizzotto). Наш общий стаж в индустрии мозаики составляет 65 лет, практически все тысячи дизайнов в каталоге New Ravenna созданы этой командой, работавшей сначала с Сарой Болдуин, а затем со мной на протяжении многих лет. Они все также мастера мозаичисты, поэтому при необходимости могут переключиться на работу с любой мозаикой — от сетки простого фона до замысловатых произведений искусства, созданных на заказ.

Я бы сказала, что самое главное качество, которое нужно, чтобы стать мозаичистом — это терпение и умение хорошо воспринимать инструкции. Этот навык не приходит в одночасье. У нас очень тщательный контроль качества, и бывает крайне тяжело смотреть, как что-то, над чем ты усердно работал, разбирают на части. Но это составная кривой обучения, нам всем пришлось через это пройти. Как только вы освоите нужные навыки, это становится терапевтической практикой, вы просто погружаетесь в медитативное состояние и словно парите.

— Я чувствую, что в высокой моде и дизайне всегда сильна тенденция относиться к себе слишком серьезно. И когда нечто не соответствует идее трендового, крутого или классического, выносят решение, что оно лишено ценности. Я никогда не воспринимаю что-либо настолько серьезно, как, наверное, следовало бы. Мне нравится находить во всём забавную сторону. Я опираюсь на общий для всех опыт детства: тогда мы ценили вещи не потому, что они круты или популярны, а потому, что они делали нас счастливыми. Вот на чём я строю свой замысел: сделает ли он меня счастливой, сделает ли ярче мой день, когда я вернусь домой? Вещи, которые приносят мне наибольшую радость в жизни, всё те же, что будоражили меня в детстве: народные сказки и мифология, животные, воображение, иллюстрированные книги и сочные смелые цвета.

Создание коллекции KIDDO было очень интересным с точки зрения дизайна, это моё личное высказывание. Я до сих пор всякий раз трепещу, когда кто-то заказывает один из моих дизайнов и осознаю, что существуют и другие люди с такими же бестолковыми чувствами.

— Проработав дизайнером мозаики около восьми лет, я начала играть с идеей дизайна тканей. Я думала воспроизвести те мои идеи, которые были слишком причудливы или иллюстративны для мозаики, но могли бы подойти для тканей. Люди с большей легкостью позволят своим фантазиям разыграться на менее прочной и дорогой поверхности. Я разработала несколько моделей и загрузила их на сайт Spoonflower, который даёт возможность напечатать ваши собственные ткани. Сара Болдуин заметила, что я получаю небольшой отклик от своих проектов, и предложила мне возможность разработать линию New Ravenna для детей.

Укротить свои идеи до менее броских и более универсальных тем стало для меня забавным вызовом, и я не смогла отказаться от шанса вернуть смелый цвет в палитру мира поверхностей.

Самое смешное и восхитительное, что эту коллекцию покупают в основном не для детских комнат. Обычно к ней тяготеют такие же взрослые, как и я. Думаю, многие родители боятся использовать в детской что-то слишком специфическое, полагая, что их отпрыски быстро вырастут из детских тем и цветов.

Мои главные поклонники — взрослые, которые знают, что им нравится, и хотят окружить себя выразительным пространством и высоким цветом. Они также не боятся экспериментов и персонализации. Поэтому кроликов из Hare Apparent я заменяла на дельфинов и собак, животных из Otomi превращала в драконов, грифонов и единорогов, а также и добавил Йоду в версию What's in the Box для сценариста «Звездных войн».

— На самом деле, я думаю, про всё это в равной мере. Мозаика занимает особое место в мире искусства, она обладает формой и функцией, вы можете ходить по ней тысячу лет, а она будет выглядеть только лучше. Это то с чего мы начинаем как студия: разрабатываем очень функциональный продукт с пристальным акцентом на дизайн и качество.

Наши лучшие работы — чистое искусство, фотореалистичные произведение, на создание которых уходят месяцы работы и такие роскошные материалы, как полудрагоценные камни и 24-каратное золото. Создавать подобное могут только мозаичисты на пике своего ремесла.

Наша способность к безграничной фантазии проявляется в форме персонализации, когда мы даем домовладельцу возможность воплотить в жизнь его собственное творческое видение.

Самые любимые мои работы — это индивидуальная мозаика для клиентов, такая как душевая в память о любимой кошке, стена из гигантских татуировок или дельфтские портреты домов, детей и домашних животных.

— Мы редко видим готовую мозаику в том доме, для которого она создавалась. Если нам присылают фотографии после монтажа, это вызывает волнительное чувство у всех в компании. Такими фотографиями мы делимся друг с другом, распечатываем копии для мозаичистов и публикуем изображение в нашей внутренней рассылке.

Мы не можем управлять процессом и получать фотографии из частных домов. Оно и понятно, ведь дом — это очень личное пространство. Что нам остается — так это ходить в общественные места, украшенные нашей мозаикой, и самостоятельно делать снимки, чтобы принести их коллегам. Самое большое удовольствие — увидеть одну из наших работ, напечатанной в журнале по дизайну. Мы все обожаем такие сюрпризы.

— Самое главное в презентации мозаики — это монтаж. Неудачный монтаж губит мозаику, её уже не исправить, только переделывать. Я хочу предостеречь и предупредить клиентов: уделяйте проверке вашего монтажника столько же времени, сколько вы посвятили выбору проекта и производителя. Монтаж — это мастерство, которое требует такого же изучения нюансов, как и создание мозаики. Высококлассный мастер будет использовать затирку, как краски, изменяя цвет по мере изменения цвета мозаики и создавая бесшовную плоскую поверхность.

Теперь о фотографии. Фотограф должен иметь в виду, что для мозаики текстура важна так же, как и рисунок. Мы часто играем разными текстурами, чтобы создать глубину и драматизм. Фотосъемка при мягком и естественном освещении под углом прекрасно улавливает контраст текстур и с лучшей точки обзора покажет блеск металлических вставок.